Церковь есть прекращение одиночества. Это определение С.И.Фуделя – сказанное случайно, между прочим, – одно из ярких и наиболее удачных по сути. Даже при всей присной угрюмости и нелюдимости определённой части прихожан, которые ходят в храме по чётко выверенной траектории, сводя к минимуму любые контакты – даже они разительно отличаются от мизантропов «в миру».Всё равно – Чаша общая, молитвы одни и те же, да и Христос не меняется соответственно статусу или чину приходящих к Нему. Храм – словно душа нараспашку, «наизнанку»: заходи любой, молись, прикладывайся к иконам, стой на службе, участвуй в таинствах. И никто не проверит на входе, что у тебя в руке – свечка или же пистолет с глушителем…
Онтологическое одиночество, на которое грехом обрёк себя человек, было разрушено Христом. Пришествием Святого Духа человеки из разрозненных атомов-индивидуумов составили Тело Христово, живое и действенное в каждое мгновение своего бытия. И с этого момента Церковь живёт в постоянной муке рождения из просто-человеческого в Бого-человеческое.
Тот, кто не хочет замечать этой страдательной стороны Церкви, никогда не сможет понять и оценить и её славную, торжествующую сторону. По человеческому разумению, Церковь есть прежде всего организация, с внутренней структурой и логикой, с канонами, догматами и правилами, определяющими формат её существования. Если бы не действие Святого Духа – так бы и было.
Зная, как удобопреклонен человек к обустройству своего комфортного бытия, в том числе и в Церкви, Дух постоянно приходит и выбивает эти костыли и подпорки, на которых, казалось, только и держится грандиозное здание Церкви. У людей церковных дух перехватывает: всё, последние времена – ан нет, обвалившийся фасад оказался лишь отслужившей своё штукатуркой, под которой глазу открывается ранее неведомая задумка Зодчего.
При этом Церковь была и остаётся Святой. Без всякого сомнения, дух есть у любого человеческого собрания, но только у Церкви – Дух Святой. Главное умение Церкви, область её, так сказать, «профессиональной деятельности» – святость. То самое «чуть-чуть», что отличает шедевр от посредственности, для Церкви есть святость, проводящая жёсткую грань между «мiром сим» и Телом Церкви.
Но как велика цена этого «чуть-чуть!» Не отдав крови – не принять Духа. Краеугольный камень святости – постоянно обновляемый опыт причастия к Царству Отца, Сына и Святого Духа. Божественная Евхаристия – сердце Церкви, каждым своим ударом прокачивающая к самым отдалённым клеткам Своего Тела кислород вечности. Пока сердце бьётся – Тело живёт.
Пока есть те, кому, по слову Василия Васильевича Розанова, «нужна стала Церковь» – Христос с нами.
Философская, даже скорее богословская в данном случае, интуиция «русского Ницше» подтверждается на каждом шагу: действительно, в Церкви всё строится на фундаменте «нужно стало»: пока человеку не «стало нужно», мало толку и от его молитв, и от его деланного безбожия. Кто не тонул – не молился. Кто никогда не слышал звенящей грани между жизнью и смертью – ещё не испытал силы дерзновенного слова.
И в то же самое время Церковь как никто другой владеет секретом формы: без «удерживающего», без телесного подвига, без благолепного богослужения, без постоянного физического принуждения к соблюдению заповедей вера Христова молниеносно превращается в изящную мысленную фикцию. Вот она-то Церкви не то что «не нужна», а органически неприемлема, вредна и опасна. Мнимость – область фантазийная, при всей эффектности и увлекательности явление бесплодное и даже губительное.
То, что Церковь крайне настороженно относится к любым сверхъестественным проявлениям, которые можно было бы принять за «действие Духа», вовсе не «духобоязнь», а своего рода «духовное целомудрие». Без постоянного и ощутимого действия Святого Духа нет и не может быть Церкви Христовой: но это присутствие Духа должно быть видимо только периферийным зрением, как желаемое, но ни в коем случае не требуемое следствие, и тем более не как самоцель.
Мучительно рождает Церковь каждого из нас в Человека. Зато и радость какая на Небесах о каждом рождённом!…
