Притча о блудном сыне. Евангельская проповедь

Этот воскресный день, посвящаемый Церковью приготовлению к Великому посту именуется Неделей о блудном сыне.

В евангельской притче, читаемой за Божественной литургией, повествуется о сыне получившем от отца причитающуюся ему часть наследства и расточившем её в увеселениях.

Когда же блудный сын обнищал и осознал свою греховность, то вернулся к отцу и смиренно признал свое недостоинство именоваться его сыном; но радостный отец, видя искреннее раскаяние своего заблудшего чада, принял его с радостью и милосердием.

Эта притча являет всем нам образ покаяния грешного человека и милосердия Божия к нему.

Как одиноко и страшно, и холодно было Вартимею слепцу перед тем, как прошел мимо него Христос и призвал его к жизни. И как страшно было Закхею человеческого взора, любопытного, пытливого, часто жестокого, когда он решился встретить Христа, чего бы это ни стоило.

И вы помните, как стоял мытарь у притолоки церковной, когда увидел перед собой храм, место, где живет Господь, место святое, куда никакая неправда, никакая нечистота доступа не должна иметь, и увидел себя перед лицом собственной совести, -как он стоял, не смея перейти порога церковного, ударяя себя в грудь и только восклицая: Господи, милостив буди мне, грешному!..

Но в этих словах сказывалось не только сознание своей греховности, но и надежда, — надежда на то, что над справедливостью, над правдой, неумолимой правдой, есть сострадание, милосердие, любовь и прощение. Этому он научился, вероятно, даже в своей беззаконной жизни. Много раз, верно, он встречался с тем, что человек может быть погублен законом, бессердечным, холодным законом людским, и что вдруг среди людей проснется жалость, и тогда есть надежда на спасение, тогда светлеет все вокруг, тогда все делается возможным. И так он стоял в надежде на невозможное чудо, на то, что он, который во всем плох и в глазах людей, и перед лицом своей совести, и перед судом Божиим, всё-таки может быть помилован, прощен, даже обласкан.

И сегодня мы встречаем другой образ — образ блудного сына, где мы видим воочию, что случается с человеком, который покаялся, вернулся домой в глубоком раздумье о том, какова его жизнь перед лицом Божественной святости. Мы видим человека, который встречен Богом. Вы, наверное, обратили внимание на слова сегодняшнего Евангелия, где говорится о том, что когда блудный сын был еще далеко от отчего дома, отец его увидел и поспешил к нему навстречу, и пал ему в объятия, и целовал, и ласкал, и жалел его.

В рассказе о Закхее мы видим себя перед судом людей; в рассказе о мытаре мы видим себя перед судом собственной совести; а теперь посмотрим на нашу судьбу перед лицом Божиим. Мы все в положении блудного сына; все мы всё получили от Бога — и жизнь, и природные наши силы ума, сердца, воли, крепость телесную; получили и дружбу, и семью, и всё, чем мы богаты.

И однако, всё это, как блудный сын, мы от Бога получили и унесли в страну далекую, туда, где мы можем всем этим пользоваться безотчетно, туда, где мы можем спрятаться от лица Божия, и всё, если нам понравится, растратить в свое удовольствие, ни перед кем не отчитываясь.

Разве мы не таковы все? Разве мы не берем постоянно то, что Божие и свято, с тем, чтобы это использовать для своего удовольствия, для своей жизни? То, что люди нам дают, та любовь, которая нам дается — разве мы ее бережем, как святыню?.. Мы все уходим на страну далече, в далекую страну, где мы можем без Бога и без суда человеческого всё расточить.

Но какой-то момент приходит, когда и до нас доходит голод, не только вещественный голод, но голод о ласке, которая была бы не куплена, голод по любви, которая была бы чистым даром, голод по тем отношениям, которые не зависят ни от чего, кроме как от того, что мы дороги кому-то и кем-то любимы. И тогда нам надо вспомнить эту притчу Христову.

В этой притче изображается, что юноша, ушедший давно, как бы вычеркнув Бога, вычеркнув отца своего, вдруг вспоминает, что у него есть отец. Первое слово, с которым он обращается к нему: Отче!.. С чем он может к нему прийти? Не с оправданием — потому что оправдания ему нет, но может он прийти, зная, что если он — блудный, недостойный сын-предатель, то отец остался верным, любящим отцом. И вот с этим он спешит домой, туда, где есть отец, в отчий дом. И готовит он исповедь. Он на всё готов, лишь бы только его допустили домой, рабом он готов быть, наёмником он готов быть…

Но отец на такие сделки не идет, отец его остается отцом, каким бы он ни был недостойным сыном, и когда сын признался в своем недостоинстве, отец его как сына принимает, воскресшего от смерти греховной, нового, вернувшегося, — и радость и ликование вокруг.

Всё это в нас идет шаг за шагом и, с одном стороны, ставит нас перед лицом и слепоты нашей, и человеческого суда, и суда нашей совести, но одновременно напоминает нам и о том, как мы дороги Богу. Как в сегодняшнем Послании сказано, мы куплены дорогой ценой: всей любовью Божией, всей жизнью и смертью Христа… Вот цена, которую нам дает Бог, вот что мы для Него значим… Неужели после этого мы не можем прийти к Богу с надеждой, с верой, с радостью о том, что мы будем приняты, потому что мы так дороги?

В следующий раз перед нами встанет картина о Страшном Суде. Поставим себе вопрос о том, каким образом возможно, что Бог, Отец, любящий нас беспредельной, безграничной любовью, является для нас «страшным судом»? Что страшно в этом суде? Неужели наказание, неужели стыд? Нет ничего более страшного, чем поруганная любовь… Подумайте о том, как сейчас нас зовет Господь к встрече, но и о том, с чем я Его встречу? С любовью — или, взглянув в лик Божественной любви, заглянув в бездонные глаза Божественного сострадания, я пойму, что потерял единственное на земле — любовь. Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский

Слово Святого праведного Иоанна Кронштадтского

Братие! Притча о блудном сыне должна занять всё внимание наше.

В ней, как в зеркале, видны все мы. Сердцеведец Господь в немногих словах и в лице одного человека представил, как обманчивая сладость греха удаляет нас от истинно-сладостной жизни по Богу, и как испытанная нами тяжесть греха для души и тела, побуждает нас, по действию благодати Божией, обратиться и многих действительно обращает опять к Богу, к жизни добродетельной. Повторим её и побеседуем о том, как необходимо и как удобно грешнику обращаться к Богу.

И так, у одного человека было два сына. Когда они пришли в возраст, младший сказал отцу: дай мне следующую часть имения. И отец разделил имение.

Старший сын не взял своей доли и остался с отцом: знак, что он любил отца чистым сердцем, находил удовольствие в исполнении его воли (николиже заповеди твоя преступих) и удаляться от него почитал безумием.

А младший, спустя несколько дней после этого, собравши всё свое имение, ушёл из дому родительского в дальнюю сторону и там расточил свое имение, живя распутно. Из этого видно, что он имел не доброе и не чистое сердце, не был сердечно расположен к доброму отцу, тяготился его надзором и мечтал лучше пожить по воле своего развратного сердца. Но, послушаем дальше, что же случилось с ним в удалении от дома родительского.

Когда он прожил всё наследство на чужой стороне не добрым порядком: настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться. И пошёл, и пристал к одному из жителей той страны, а тот послал его на поля свои пасти свиней. И он рад был наполнить чрево своё кормом, который ели свиньи (желуди и мякина), но никто и этого не давал ему.

Пришедши же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего довольствуются хлебом с избытком, а я умираю тут с голоду. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «Родитель мой! я согрешил против неба и перед тобою, и уже не достоин называться сыном твоим: прими меня в число наёмников твоих».

Встал и пошёл к отцу своему: и когда ещё он был далеко, увидел его отец его, и сжалился над ним, и пошёл к нему на встречу, обнял его и поцеловал его; простил его вину, ввёл его в дом свой, одел в лучшие одежды и сделал по случаю его возвращения пиршество (Лк 15, 11-32). Так погибший сын вошёл опять в любовь отца своего.

Братия! так поступает с нами и Отец небесный. Он не удерживает нас при себе силою, если мы, имея развратное и неблагодарное сердце не хотим жить по Его заповедям, а попускает нам удаляться от Него и узнать на опыте, как опасно жить по воле своего сердца, какое мучительное чувство недостатка мира и спокойствия испытывает душа, преданная страстям, какою постыдною пищею питается она: ибо что может быть постыднее пищи страстей?

Но не дай Бог никому остаться навсегда в этом удалении от Бога: вдали от Бога — верная и вечная погибель. Вси удаляющии себе от Тебе погибнут (Пс 72,27), говорит святой царь и пророк Давид. Нужно непременно обратиться с гибельного пути греха к Богу всем сердцем; и да будет уверен каждый, что Бог увидит его искреннее обращение, с любовью встретит его и по прежнему примет его в число детей Своих.

Согрешил ты? Скажи с полной решимостью в сердце: востав иду ко Отцу моему, и пойди к Нему самым делом. И лишь только успеешь ты выговорить в сердце эти слова; лишь только решишься твёрдо жить по воле Его, Он тотчас увидит, что ты возвращаешься к Нему: Он всегда не далеко от каждаго из нас (Деян 17,27); сейчас прольёт в сердце твоё мир Свой: тебе вдруг будет так легко и приятно, как, например, приятно бывает несостоятельному должнику, когда ему прощают его долг, или как приятно бывает нищему, которого вдруг одевают в лучшую одежду, или сажают за богатый стол.

Но при этом заприметьте, братия, сколько видов грехов или страстей, столько и возвратных путей к Отцу небесному: каждый грех или страсть есть путь в страну, далёкую от Бога. Ушёл ты дорогою неверия: воротись назад, да сознай все его безрассудство, перечувствуй сердцем всю его тяжесть, пустоту, гибельность, и стань твердою ногою на путь успокоительной, сладостной и животворной для сердца человеческого веры, и держись ее всем сердцем. Ушел ты по пути гордости: воротись назад и стань на путь смирения, а гордость возненавидь, зная, что Бог гордым противится.

Ушел по пути зависти: воротись с этой адской дороги и будь доволен тем, что Бог послал и помни, чье она исчадие:- первый завистник был диавол, и завистию диаволею грех в мир вниде (Прем 2,24); будь ко всякому доброжелателен. Если ушел путем вражды и гнева: воротись и стань на путь кротости и любви.

Помни, что ненавидяй брата своего, человекоубийца есть (1 Ин 3,15); или удалился ты от Бога чревоугодием и распутством: воротись и стань на путь умеренности и целомудрия, и помни всегда для руководства в жизни слова Спасителя: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печалми житейскими (Лк 21,34) и слова покаявшегося блудного сына: согрешили мы перед Тобою и уже недостойны называться Твоими сынами: прими нас, хоть как наёмников: и Он верно примет нас, как детей. Аминь.

Святой праведный Иоанн Кронштадский

Наш Бог – коллекционер хороших душ, или все же Любящий Отец

Притча о Блудном сыне – для меня самая потрясающая, и пронзительная из всех Евангельских притч. Почему ее так назвали, я не знаю. Но главной фигурой, главным действующем лицом, в этой притче для меня является не блудный сын, а его Отец.

Одна из страшных подмен, которая может с нами случиться, это создать в своем мозгу ложную икону Бога. Мы так устроены, что сколько нам не говори о безобразности Бога, мы все равно будем его наделять видом и образом. Потому что мы не можем говорить «Ты» без-образному. И одна из браней сатаны, против тех кому уже невозможно навязать образы ложных кумиров и идолов, это попытка создать в нашей голове ложный образ истинного Бога. И нужно сказать, что ему это часто удаётся.

«Кто такой Бог»? «Какой у него характер»? «Как Он к нам, или ко мне, относиться»? «Какие у него планы по поводу всех нас»? Нет, лучше сказать «меня». Да, именно меня! Что касается Его святых, то я его планы знаю. Они в Его Царстве, они прославлены, просвещены, обожены, и участвуют в его вечном блаженстве и радости.

А я? «А как же со мной, ты поступишь Господи»? Я не святой, я маленький, я совсем мелкий, интересно «Ты меня вообще видишь»? «Замечаешь ли среди многомилионной толпы таких же как я мини – муравьёв»? «Тебе есть вообще до меня дело»? «Интересно, слышишь ли Ты когда я тебе молюсь»? «Или мой писк заглушают звонкое многоголосие ангельских сил и святых избранников»? Что мой шепот, по сравнению с ними? «Ты слышишь, и просто молчишь, или не слышишь совсем»? Думы, думы, думы…

И тут же рядышком, возле мозга подсаживается мелкий пакостник с рогами и начинает заводить со мной разговор. «Что опять молчит»? «Снова ты сам со своим мелким, дрожащим страхом, переживанием за будущее, за себя, за близких»? «Да, он такой твой Бог, «во свете живет неприступном» ». А дальше тихонько, на ушко, как-то даже по дружески, по-приятельски, ненавязчиво, но вполне логично, он начинает во мне рисовать этот самый ложный образ истинного Бога. «Ну смотри, ведь Он же предвидел заранее что те, или иные души, погибнут, ведь так? И тем, не менее Он же их все равно создал. Зачем? Что бы вечно мучились в аду! Знал, предвидел, но все равно создавал. Вот вы все кричите «свобода выбора», «свобода выбора», «образ Божий», а кто из вас даст своему ребенку погибнуть? Кто позволит, ему «свободно» засунуть пальцы в розетку, или залезть в петлю? Кто будет спокойно сидеть, смотреть, и говорить ему, ну выбор за тобой, делай, как хочешь, ты волен поступать как знаешь.

Кто не подскочит и не удержит, не позволит, не дать убить себя? А Он спокойно смотрит как вы идёте толпой к нам в ад, в муку вечную, и говорит — это «ваш выбор», а значит и «ваши проблемы». И последний штрих к этому ложному образу « да ты знаешь Он вообще вивиселектор, снимает к себе в Царство сливки, вершки — самое лучшее, а остальную мелкую рыбёшку — в перегной туда «где стон и скрежет зубов» Вот и всё, ложная икона Бога нарисована, остаётся её дополнить средневековыми фресками картины Страшного суда, где всё вышесказанное будет воплощено в красочной живописи. И это не мои фантазии, — это реальность, которая живёт в головах многих христиан, которая, по сути, является доктриной средневековой католической церкви. Тогда вполне логичен и понятен гипертрофированный образ католической Мадонны, как той Единственной, которая может ещё достучаться до Него, кого Он ещё может позволить принять, и услышать. Кому Он, грозный, неподкупный, строгий судия, ещё может разрешить зайти в Его небесные покои. Она – единственная надежда на заступление…

Кажется всё. Портрет «Бога» готов, можно вешать на стенку мозга. Рогатый художник дорисовал и улетел. Разве я один с этим художником столкнулся, разве только ко мне он прилетал? Разве не приходил он к тем кто читает сейчас эти строки? Мы боимся его мыслей, гоним, называем кощунственными, мы в них каемся, но они лезут, лезут, и лезут… «Бог – это любовь»? «Но где она, эта любовь, среди этого бесконечного моря стона, страданий, криков раздираемых болью умирающих людей»? «Может это не так»? «Может меня обманули, может нет, никакой любви, а только отбор, выборка самых лучших, и «отбраковка» духовной мелочевки в мусорное ведро ада»?

Не нужно бояться этих мыслей! Мы на войне. Трусливый воин — ничтожен. Бесы бьют нас в открытые места. Там где нет брони, где нет защиты, где нет ответа на вопросы. И они знают, что мы в этом месте безоружны. Это те места о которых Бог сказал святому Антонию, «внимай себе, а об этом не думай, потому что это душевредно». Это те места, которые можно защитить не знаниями полученными из Откровения, а только оружием веры.

«Бог – это Любовь», «Ибо так Бог, возлюбил мир, что дал Сына своего Единородного»…Новое Имя Бога которые прозвучало в мире, из уст Спасителя, среди уже бывших имен, таких как «Вечный», «Крепкий», «Всевышний», «Ветхий днями», «Тот кто есть», и др, было имя ОТЕЦ. Вернее даже не Отец, а АВВА – ПАПА. Да, Папа! Настоящий, «Крепкий», «Вечный», «Тот Кто Есть», но прежде всего мой Папа.

Диавол всё хочет — чтобы мы Его воспринимали как папу Карла, который стругает буратин, и те которые не выходят — бросает в топку. Это ложь! И притча о Блудном сыне, самое пронзительное её опровержение. А лучшим, на мой взгляд, художественном воплощением этой притчи была картина Рембрандта «Возращение блудного сына». А самым потрясающим откровением в самой картине – это лицо и руки отца. В них сколько любви, нежности, страданий, заботы, трепета…

Но, и это не всё раскрытие полноты любви Бога к нам. Он сам пошёл за блудным сыном в «страну далече», Он пошёл дальше, в глубины ада, Он вошёл за нами в мрак смерти, боли, страданий, в тоску, в богооставленности, чтобы в этом тумане отыскать меня. Только меня одного! Не всех, а именно каждого. Даже, если бы я был один, единственный из всего человечества, Он бы сделал тоже самое только ради меня. Бог это Любовь, бесконечна, бескорыстная, любящая каждого, и заботящаяся о каждом из нас.

Митрофорный протоиерей Игорь Рябко