Царскія дочери
«Надъ десятками милліоновъ большевицкихъ убійствъ какимъ-то страшнымъ, символическимъ рекордомъ, непревзойденнымъ по своей гнусности «высшимъ достиженіемъ» большевизма — маячитъ и будетъ маячить въ вѣкахъ убійство Государя Императора и его Семьи.
Здѣсь нельзя говорить даже о разстрѣлѣ — эта казнь предполагаетъ судъ. Людовикъ XVI предсталъ передъ какимъ-то — пусть и неправомочнымъ, но всё-таки судомъ. Людовику были предъявлены какія-то — не совсѣмъ ужъ вымышленныя — обвиненія въ сношеніяхъ съ «иностранными интервентами» и въ попыткѣ отстоять свой престолъ штыками иностранныхъ монарховъ.
Николай II никакихъ «интервенцій» не предпринималъ. Ни въ какихъ «заговорахъ противъ республики» не участвовалъ. Никакихъ обвиненій ему предъявлено не было, и никакимъ судомъ онъ судимъ не былъ. Это было убійство — исключительное по своей жестокости и гнусности: убійство дѣтей на глазахъ отца, и матери — на глазахъ дѣтей. Это убійство лежитъ тяжелымъ и кровавымъ пятномъ на совѣсти русскаго народа, и въ особенности на совѣсти тѣхъ, кто въ свое время былъ близокъ къ Государю».
И.Л. Солоневичъ «Цареубійцы»
Коля Деревенко, сынъ личнаго врача Царевича Алексія доктора В.Н.Деревенко, который послѣдовалъ за Царской Семьей въ ссылку. Николай Владиміровичъ дожилъ до 97-лѣтняго возраста въ эмиграціи въ Бразиліи. Онъ никогда не разсказывалъ о своихъ дѣтскихъ впечатлѣніяхъ, о Царственныхъ мученикахъ. Однажды когда его очень настойчиво просили разсказать свои дѣтскія воспоминанія, онъ не выдержалъ и съ отчаяніемъ воскликнулъ: «Какъ ты не понимаешь, что я всю жизнь стараюсь забыть этотъ ужасъ! Если бы я далъ волю своимъ воспоминаніямъ, я бы не смогъ жить, не могъ бы работать, не могъ бы существовать, сошелъ съ ума».
Что же такъ потрясло душу 12-лѣтняго мальчика, какія воспоминанія 80-лѣтней давности остались для него пыткой?
«…Какъ же вы не поймете, я просыпаюсь… и мнѣ плакать хочется… я не живу – я существую!» — говорилъ 97-лѣтній другъ Цесаревича.
