«Не прекратится вера в Бога с арестом священников — она бессмертна» — говорил отец Константин людям и также отвечал на допросе в НКВД.
Священномученик Константин Пятикрестовский, пресвитер
6 марта (21 февраля ст.ст.) Русская Православная Церковь чтит память священномученика Константина Пятикрестовского.
Священномученик Константин родился 31 мая 1877 года в Москве в семье диакона Михаила Пятикрестовского. Первоначальное образование Константин получил в духовном училище. В 1897 году он окончил по второму разряду Московскую Духовную семинарию и был определен учителем в Георгиевскую двухклассную церковноприходскую школу.
В 1899 году Константин Михайлович обвенчался с дочерью священника Сергия Митропольского, служившего в Никольском храме в Москве, Людмилой. Впоследствии у них родилось четверо сыновей.
В 1899 году Константин Михайлович был рукоположен во священника к Михаило-Архангельскому храму села Коробчеево Коломенского уезда Московской губернии. Прослужив здесь два с половиной года, он тяжело заболел и в 1902 году ушел за штат.
В 1903 году отец Константин был назначен священником в Никольскую церковь в селе Летово Подольского уезда Московской губернии; здесь он прослужил десять лет. В 1913 году он был назначен настоятелем в Введенский храм в Конюшенной слободе близ города Дмитрова.
Через несколько лет произошла революция, возник обновленческий раскол, но отец Константин при всех испытаниях оставался верным православию, и обновленцы в своих отчетах относили его к числу наиболее твердых тихоновцев в Дмитровском уезде.
В 1926 году отец Константин был награжден наперсным крестом, в 1932 году возведен в сан протоиерея.
В кровавом 1937-м он был арестован по надуманному обвинению в «антисоветской агитации» и отправлен в Мариинские лагеря, где от тяжелых работ на лесоповале окончательно занемог. Протоиерей Константин Пятикрестовский умер в больнице Мариинского лагеря 6 марта 1938 года и был погребен в безвестной могиле.
«О посылках вы сверьтесь на почте»
Пожилая женщина Людмила Сергеевна часто ходила на почту. В подмосковном селе, где она жила, все уже знали, куда и зачем она идет, и не задавали лишних вопросов. Людмила Сергеевна ходила не за газетами — она ждала писем от мужа.
Священномученик Константин Пятикрестовский, протоиерей
Письма поначалу приходили с разных адресов, по содержанию были простые — в основном муж спрашивал о домашних делах: «Пишу из города Мариинска… Привет моим дорогим деткам и внучатам… Если о чем желаешь известить меня, то пиши по означенному адресу… При продаже дома, я слышал, требуется моя подпись к нотариальной доверенности. Теперь ты знаешь, как это надо сделать… Заключен по 58 статье, пункт 10».
Если бы не последние слова, то, возможно, Людмиле Сергеевне было бы спокойнее. То, что муж жив и здоров, вселяло надежду на лучшее. Но зловещий номер статьи заслонял собой все прежде сказанное. Для советской России 58–10 было не просто набором цифр. Быть осужденным по «политической» статье в 1937-м означало отправиться в мир иной. С возможностью возвращения ли — никто не знал.
В ответ на это письмо Людмила Сергеевна написала мужу, как она его любит и ждет, но ответа не получила. Потом послала посылку по указанному на конверте адресу, в Мариинск. Раз за разом ходила она на почту, ожидая ответа — больше писем не было. Дети утешали ее: наверное, почта плохо работает…
7 апреля 1938 года на почту пошел сын Людмилы Сергеевны Пантелеимон и отправил новое письмо:
«Здравствуй, папа! Вот уже четыре с половиной месяца, как ты уехал из Дмитрова, а между тем от тебя получено только одно письмо из Мариинска. Почему ты не пишешь? Не болен ли ты? Очень ждем от тебя письма. Напиши, как здоровье, где в настоящий момент находишься, что делаешь? Сообщи — получил ли ты письмо от мамы, а также деньги и посылку? Пиши чаще. Мы все живы и здоровы. Желаем тебе бодрости, здоровья и спокойствия. Может быть, тебе необходимо что-либо из одежды, обуви, продуктов питания — напиши, и мы немедленно тебе вышлем».
Летом на письмо пришел ответ. Написан он был почему-то на обороте того письма, что Пантелеимон послал в Мариинск. Один из заключенных Мариинского концлагеря писал Людмиле Сергеевне:
«Дорогая матушка! Хочу Вам сказать и не утаить от Вас, я такой же, как Ваш муж. Не пугайтесь, он помер… Мне Вас жаль, что вы ему все пишете и пишете, наконец, вижу, сынок Пантюша пишет. Ваши письма два еще у меня… Мы поплакали горько, я решил потрудиться и ответить. Вот моя покорнейшая просьба: больше не пишите и не ищите его, он почил милостью Божией, а о посылках Вы сверьтесь на почте».
Муж Людмилы Сергеевны протоиерей Константин Пятикрестовский действительно умер в больнице Мариинского лагеря 6 марта 1938 года и был погребен в безвестной могиле.
«Твердый тихоновец»
С супругой Людмилой Сергеевной, 1930 г.
Свою фамилию Пятикрестовские получили от прадеда Степана, первого священника в роду. Он был крестьянином, уроженцем погоста Пяти Крестов под Коломной. При поступлении в Коломенское Духовное училище Степана спросили: «Чей ты? Откуда?» Он отвечал, что Яковлев, а живет в Пяти Крестах. Поскольку в тот год уже двое Яковлевых были зачислены в училище, Степана решили записать Пятикрестовским.
Константин Пятикрестов был москвич, сын диакона, выпускник Московской семинарии 1897 года. Как и большинство поповичей тех лет, он женился на дочке священника — Людмиле Сергеевне Митропольской.
В тот же год был рукоположен сначала во диакона, потом во иерея. Связей с влиятельными людьми, по-видимому, не имел, поэтому служил в сельских храмах Московской губернии.
Революцию встретил в Дмитровском уезде, в селе под названием Конюшенная слобода (сейчас это окраина города, именуемая Заречьем). В центре села стоял храм Введения во храм Пресвятой Богородицы. Священномученик Константин прослужил в нем в общей сложности 24 года.
Пятикрестовские были крепкой православной семьей. У отца Константина и матушки Людмилы было четверо детей. Жили они в доме неподалеку от храма, имели сад, огород, держали коз. Жили в относительном достатке, помогали нуждающимся. После революции даже брали на работу обнищавших крестьян.
По воспоминаниям сельчан, отец Константин был доброго нрава и в отношениях с людьми отличался исключительно мягким характером. Но когда вставал вопрос о вере, оставался непреклонным.
В 1920-е годы, когда большая часть храмов в округе была захвачена «живоцерковниками», он не поддался давлению обновленцев. Чтобы подчеркнуть свою «старорежимность», отец Константин не снимал подрясника и рясы, выходя на улицу и даже на крестьянских работах. Неудивительно, что в документах обновленческого «Московского епархиального управления» он назван среди пяти наиболее твёрдых «тихоновцев» Дмитровского уезда.
«Не в попах дело, а в другом»
Протоиерей Константин был арестован 26 ноября 1937 года и заключен в Таганскую тюрьму в Москве.
Одновременно с ним были арестованы 14 священников и диакон Дмитровского собора. 28 ноября следователь допросил отца Константина.
— Следствию известно, что вы среди населения выказывали враждебные взгляды в отношении коммунистов. Подтверждаете ли это?
— Враждебных взглядов в отношении коммунистов я не высказывал.
— Признаете ли вы себя виновным в том, что среди населения ведете антисоветскую деятельность?
— Виновным себя в антисоветской агитации не признаю. Но я говорил: «Пора большевикам понять, что не в попах дело, а в другом. Неужели им неясно, что от попов вреда власти не будет».
В частных беседах я говорил: «Православная вера и вообще вера в Бога с арестом священников и закрытием церквей не прекратится, не прекратится она, эта вера, в силу того, что бессмертна». Кроме того, я говорил, что большевики ведут борьбу с религией не идеологическую, а путем насилия, путем арестов священнослужителей, но путем насилия и арестов положение не улучшишь.
«Следствие» закончилось быстро. В один из дней, когда матушка Людмила пришла с сыном к тюрьме с передачей, ей сказали, что ночью «всех попов» увезли.
5 декабря 1937 года тройка НКВД вынесла обвинение отцу Константину — «антисоветская деятельность и агитация», и приговорила священника к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.
Впоследствии один из очевидцев тех событий, соборный диакон из Дмитрова, рассказывал, что «всех заключенных собрали… явились молодцы с ножницами и бритвами и, глумясь, издеваясь, всех обстригли, побрили, сорвали со всех рясы».
Протоиерей Константин был отправлен в Мариинские лагеря, на лесоповал. Переписка там была запрещена, но однажды отцу Константину удалось выбросить за забор зоны записку для жены — маленький бумажный квадратик. Добрый человек подобрал его и послал по указанному адресу. Больше писем домой послать не удалось.
Летом Людмила Сергеевна получила сообщение о смерти отца Константина в заключении. По имеющимся данным, отец Константин скончался 6 марта 1938 года.
6 июля 1938 года состоялось заочное отпевание настоятеля в Введенской церкви. В 1959 году отец Константин был реабилитирован советскими властями как полностью невиновный. В 2000 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви протоиерей Константин Пятикрестовский был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских.
