Мученики Адриан и Наталия

Мученики Адриан и Наталия жили во времена ве­ли­кого го­ни­теля Церк­ви Хри­сто­вой нече­сти­вого царя Мак­си­ми­ана [1], который пре­сле­дуя и умерщ­вляя по­всю­ду мно­же­ство хри­сти­ан, при­был и в их родной го­род Ни­ко­ми­дию [2]. Вой­дя в идоль­ское ка­пи­ще, царь со­вер­шил по­кло­не­ние сквер­ным сво­им бо­гам, пав ниц пред идо­ла­ми на зем­лю, и при уча­стии всех жи­те­лей го­ро­да при­нес мер­зост­ные жерт­вы.

Вслед за тем он при­ка­зал отыс­ки­вать хри­сти­ан и пре­да­вать их на му­че­ния. Осо­бен­ны­ми на­ка­за­ни­я­ми угро­жал царь тем, кто взду­мал бы скры­вать хри­сти­ан. На­про­тив, тем, кто, узнав, где скры­ва­ет­ся хри­сти­а­нин, до­не­сет о нем, или же, най­дя та­ко­во­го, сам пред­ста­вит на суд, царь обе­щал на­гра­ды и по­че­сти. По­се­му ста­ли вы­да­вать друг дру­га на смерть: со­сед – со­се­да, ближ­ний – ближ­не­го сво­е­го; кто из-за бо­яз­ни гроз­но­го по­ве­ле­ния ца­ря, кто из-за на­град.

Неко­то­рые из нече­сти­вых до­нес­ли во­е­на­чаль­ни­ку сво­е­му о том, что в од­ной пе­ще­ре скры­ва­ют­ся хри­сти­ане и по­ют в ней всю ночь и мо­лят­ся Бо­гу сво­е­му. Немед­лен­но бы­ли от­прав­ле­ны во­и­ны, ко­то­рые при­шли в пе­ще­ру и за­хва­ти­ли всех быв­ших в ней хри­сти­ан, чис­лом два­дцать три че­ло­ве­ка. Ско­вав же­лез­ны­ми це­пя­ми, от­пра­ви­ли их в го­род для пред­став­ле­ния ца­рю.

В то вре­мя царь про­ез­жал на ко­лес­ни­це в идоль­ское ка­пи­ще для при­не­се­ния жертв. Встре­тив его на пу­ти, во­и­ны, вед­шие свя­зан­ных хри­сти­ан, за­кри­ча­ли ему:

– Царь! Вот – про­тив­ни­ки тво­е­му по­ве­ле­нию и ху­ли­те­ли на­ших ве­ли­ких бо­гов.

По­велев оста­но­вить ко­лес­ни­цу и, по­до­звав к се­бе по­бли­же тех уз­ни­ков, царь спро­сил их, от­ку­да они.

– Мы ро­ди­лись в этой стране, а по ве­ре мы хри­сти­ане, – от­ве­ти­ли они.

– Раз­ве вы не слы­ха­ли, – про­дол­жал царь, – ка­кие му­че­ния ожи­да­ют тех, кто име­ну­ет се­бя хри­сти­а­на­ми?

– Слы­ша­ли мы, – от­ве­ча­ли свя­тые, – и сме­я­лись над безу­ми­ем тво­им и над са­мим са­та­ною, дей­ству­ю­щим в сы­нах, неве­ру­ю­щих в Бо­га, над ко­и­ми ты – на­чаль­ник!

Раз­гне­ван­ный царь вос­клик­нул:

– О, ока­ян­ные! Как осме­ли­ва­е­тесь вы на­зы­вать ме­ня безум­цем и сме­ять­ся на­до мною? Кля­нусь ве­ли­ки­ми бо­га­ми, что я в лю­тей­ших му­че­ни­ях со­тру ва­ши те­ла!

– Рас­тя­ни­те их и бей­те пал­ка­ми без вся­кой по­ща­ды, – при­ка­зал он во­и­нам, – и мы по­смот­рим то­гда, при­дет ли их Бог к ним на по­мощь и осво­бо­дит ли их из рук мо­их?

И му­че­ни­ки же­сто­ко бы­ли би­ты во­и­на­ми. Ко­гда би­ли му­че­ни­ков, они го­во­ри­ли ца­рю:

– Враг Бо­жий! По­ставь над на­ми еще хоть тро­их му­чи­те­лей; сколь­ко бы ты их ни звал и ка­ких бы мук ни вы­ду­мы­вал, знай, что этим ты толь­ко при­умно­жишь нам вен­цы.

– О, ока­ян­ней­шие из лю­дей! – вос­клик­нул царь. – Я сни­му с вас ва­ши го­ло­вы, и вы ли ожи­да­е­те вен­цов на них?.. от­верг­ни­те су­ет­ную ве­ру свою и не гу­би­те се­бя за свое безу­мие!

Му­че­ни­ки от­ве­ча­ли:

– Те­бя по­гу­бит Бог за то, что ты непо­вин­но му­ча­ешь Его ра­бов, не со­тво­рив­ших ни­ка­ко­го зла!

То­гда царь при­ка­зал во­и­нам:

– Бей­те их кам­ня­ми по устам!

Схва­тив­ши по­спеш­но в ру­ки кам­ни, слу­ги на­ча­ли ими бить му­че­ни­ков по устам, но не столь­ко на­но­си­ли вред им, сколь­ко се­бе, так как до то­го обе­зу­ме­ли, что эти­ми са­мы­ми кам­ня­ми со­кру­ша­ли друг дру­гу че­лю­сти. А свя­тые го­во­ри­ли му­чи­те­лю Мак­си­ми­а­ну:

– Без­за­кон­ник и бо­го­не­на­вист­ник! Ты без ми­ло­сти бьешь нас, ни в чем не по­вин­ных пред то­бою, убьет же и те­бя Ан­гел Бо­жий и по­гу­бит весь нече­сти­вый твой дом. Ты не мо­жешь на­сы­тить­ся му­ка­ми, ко­и­ми му­ча­ешь нас в про­дол­же­нии столь­ких ча­сов и с та­кою же­сто­ко­стью, а те­бя са­мо­го ожи­да­ют несрав­нен­но боль­шие му­ки; оче­вид­но, ты не по­ду­мал о том, что мы име­ем оди­на­ко­вое с то­бою те­ло, с тою лишь раз­ни­цею, что твое – сквер­но и нечи­сто, а на­ше – очи­ще­но и освя­ще­но Свя­тым Кре­ще­ни­ем.

Раз­гне­ван­ный еще бо­лее та­ки­ми сло­ва­ми, му­чи­тель Мак­си­ми­ан вос­клик­нул:

– Кля­нусь ве­ли­ки­ми бо­га­ми, что я по­ве­лю от­ре­зать у вас ва­ши язы­ки, чтобы и дру­гие, смот­ря на вас, на­учи­лись не про­ти­во­ре­чить гос­по­дам сво­им!

Му­че­ни­ки Хри­сто­вы от­ве­ча­ли:

– По­слу­шай, нече­сти­вый му­чи­тель! Ес­ли ты нена­ви­дишь и му­ча­ешь тех ра­бов, ко­то­рые про­ти­вят­ся сво­им зем­ным гос­по­дам, то за­чем же ты при­нуж­да­ешь нас про­ти­вить­ся Гос­по­ду Бо­гу на­ше­му? Или ты хо­чешь, чтобы и нас по­стиг­ли те же му­ки, ко­то­рые уго­то­ва­ны те­бе?

– А ска­жи­те, – спро­сил му­чи­тель, – ка­кие му­ки уго­то­ва­ны мне?

– То, что уго­то­вал Бог диа­во­лу и ан­ге­лам его, – от­ве­ча­ли свя­тые, – уго­то­вал Он и вам, со­су­дам диа­во­ла; а имен­но: неуга­си­мый огонь, червь неусы­па­ю­щий, непре­стан­ное му­че­ние, веч­ную казнь, адскую по­ги­бель, тьму кро­меш­ную, где – плач и скре­жет зу­бов и мно­гие дру­гие неис­чис­ли­мые му­ки.

– Кля­нусь, от­ре­жу у вас язы­ки! – вос­клик­нул му­чи­тель.

– Бе­зу­мец! – от­ве­ча­ли свя­тые, – ес­ли ты от­ре­жешь у нас те ор­га­ны, ко­и­ми про­слав­ля­ем мы Бо­га, то на­ши воз­ды­ха­ния еще лег­че дой­дут до него и на­ши серд­ца еще силь­нее возо­пи­ют к Нему, а из­ли­ва­е­мая то­бою на­ша кровь, как тру­ба, воз­вы­сит свой го­лос к Вла­ды­ке о том, что мы стра­да­ем непо­вин­но.

Услы­хав та­кой от­вет свя­тых, нече­сти­вый царь по­ве­лел за­ко­вать их в же­лез­ные це­пи и по­са­дить в тем­ни­цу, а име­на и ре­чи их за­пи­сать в су­деб­ные кни­ги.

Ко­гда свя­тых вве­ли в су­деб­ную па­ла­ту, чтобы за­пи­сать име­на их, один из на­чаль­ни­ков оной, муж знат­ный, по име­ни Адри­ан, дер­жав­ший­ся ел­лин­ско­го нече­стия[3], бу­дучи сви­де­те­лем тер­пе­ли­во­го и му­же­ствн­но­го стра­да­ния оных му­че­ни­ков, при­сту­пив к ним, спро­сил их:

– За­кли­наю вас Бо­гом ва­шим, Ко­е­го ра­ди вы так стра­да­е­те, – ска­жи­те мне по со­ве­сти, ка­кую на­гра­ду ожи­да­е­те вы от Бо­га ва­ше­го за та­кие му­че­ния? Ду­маю я, что вы на­де­е­тесь по­лу­чить от Него нечто ве­ли­кое и чуд­ное.

Свя­тые му­че­ни­ки от­ве­ча­ли ему:

– Мы сво­и­ми уста­ми не мо­жем вы­ра­зить те­бе, и ты слу­хом сво­им не мо­жешь вме­стить, ни умом по­стиг­нуть тех ра­до­стей и пре­слав­ных по­че­стей, ко­то­рые мы ожи­да­ем по­лу­чить от Вла­ды­ки на­ше­го, Пра­вед­но­го Воз­да­я­те­ля.

– А из за­ко­но­да­тель­ных, про­ро­че­ских и дру­гих книг вам не из­вест­но ли что об этом? – спро­сил Адри­ан.

– И са­ми про­ро­ки, – от­ве­ча­ли свя­тые, – не мог­ли в со­вер­шен­стве по­стиг­нуть умом тех веч­ных благ, так как они бы­ли та­кие же лю­ди, как и мы; хо­тя они уго­жда­ли Бо­гу бла­гою ве­рою и доб­ры­ми де­ла­ми и го­во­ри­ли то, что вну­шал им Дух Свя­той, но об оной сла­ве и воз­да­я­ни­ях, ко­то­рые мы ожи­да­ем по­лу­чить, в Пи­са­нии го­во­рит­ся: «не ви­дел то­го глаз, не слы­ша­ло ухо, и не при­хо­ди­ло то на серд­це че­ло­ве­ку, что при­го­то­вил Бог лю­бя­щим Его» (1Кор.2:9).

Услы­хав та­кие сло­ва, Адри­ан вы­шел на сре­ди­ну и ска­зал пис­цам, за­пи­сы­вав­шим име­на му­че­ни­ков:

– За­пи­ши­те и мое имя с эти­ми свя­ты­ми, так как и я – хри­сти­а­нин и вме­сте с ни­ми умру за Хри­ста Бо­га!

Пис­цы тот­час же от­пра­ви­лись к ца­рю и воз­ве­сти­ли ему о том, что Адри­ан объ­явил се­бя хри­сти­а­ни­ном и про­сит их за­пи­сать и его имя в чис­ло осуж­ден­ных.

Услы­хав об этом, царь уди­вил­ся и раз­гне­вал­ся и, при­звав тот­час же к се­бе Адри­а­на, спро­сил его:

– Ты ли­шил­ся ра­зу­ме­ния, Адри­ан? Или и ты так­же хо­чешь злой по­ги­бе­ли?

– Нет, – от­ве­чал он, – я не ли­шил­ся ра­зу­ма, а, на­про­тив, от ве­ли­ко­го безу­мия при­шел в здра­вый ра­зум.

– Не рас­суж­дай, – вос­клик­нул царь, – а луч­ше про­си про­ще­ния, со­знай­ся пред все­ми, что ты со­гре­шил, и вы­черк­ни свое имя из спис­ка осуж­ден­ных.

– С этих пор, – от­ве­чал Адри­ан, – я нач­ну умо­лять ис­тин­но­го Бо­га о том, чтобы Он про­стил мне мои гре­хи, ко­то­рые я со­вер­шил, бу­дучи языч­ни­ком.

Раз­гне­ван­ный та­ки­ми сло­ва­ми Адри­а­на, царь Мак­си­ми­ан по­ве­лел то­гда и его за­ко­вать в же­лез­ные це­пи и за­клю­чить в тем­ни­цу вме­сте с те­ми му­че­ни­ка­ми, на­зна­чив день, ко­гда пре­даст всех их на му­че­ние. Один из слуг Адри­а­на, при­бе­жав по­спеш­но в его дом, воз­ве­стил гос­по­же сво­ей На­та­лии, жене Адри­а­но­вой, о том, что гос­по­ди­на его за­ко­ва­ли в це­пи и от­пра­ви­ли в тем­ни­цу.

Услы­хав о сем, На­та­лия при­шла в ве­ли­кий ужас, горь­ко, горь­ко за­пла­ка­ла и, разо­рвав на се­бе одеж­ды, спро­си­ла слу­гу:

– За ка­кую же ви­ну гос­по­ди­на мо­е­го по­са­ди­ли в тем­ни­цу?

– Бу­дучи сви­де­те­лем то­го, – от­ве­тил слу­га, – как неко­то­рых лю­дей му­чи­ли за имя ка­ко­го-то Хри­ста и за то, что не по­слу­ша­лись цар­ско­го по­ве­ле­ния, не от­рек­лись от сво­ей ве­ры и не при­нес­ли жерт­вы бо­гам, гос­по­дин наш про­сил пис­цов, чтобы и его имя они за­пи­са­ли в чис­ло осуж­ден­ных на смерть, так как хо­чет уме­реть вме­сте с ни­ми.

– А ты не зна­ешь ли точ­нее, за что му­чи­ли тех му­жей? – опять спро­си­ла слу­гу На­та­лия.

– Я же ска­зал те­бе, – от­ве­чал слу­га, – что их му­чи­ли за неко­е­го Хри­ста и за то, что они не по­слу­ша­лись цар­ско­го по­ве­ле­ния по­кло­нить­ся бо­гам.

То­гда На­та­лия весь­ма воз­вра­до­ва­лась ду­хом, пе­ре­ста­ла пла­кать, сбро­си­ла с се­бя разо­рван­ные одеж­ды и, на­дев са­мые луч­шие, от­пра­ви­лась в тем­ни­цу.

Дочь ве­ру­ю­щих в Бо­га и свя­тых ро­ди­те­лей, На­та­лия бо­я­лась ра­нее от­крыть ко­му-ли­бо свою ве­ру во Хри­ста, ко­то­рую хра­ни­ла тай­но, так как ви­де­ла, ка­ко­му лю­то­му го­не­нию и му­че­нию под­вер­га­ют­ся хри­сти­ане со сто­ро­ны нече­сти­вых; те­перь же, услы­хав о том, что муж ее ве­ру­ет во Хри­ста и за­пи­сан в чис­ло осуж­ден­ных на му­че­ние, и она твер­до ре­ши­ла объ­явить се­бя хри­сти­ан­кой.

Вой­дя в тем­ни­цу, бла­жен­ная На­та­лия при­па­ла к но­гам му­жа сво­е­го и, об­ло­бы­зав его око­вы, ска­за­ла:

– Бла­жен ты, гос­по­дин мой, Адри­ан, так как на­шел та­кое со­кро­ви­ще, ко­то­ро­го не на­сле­до­вал от сво­их ро­ди­те­лей: «та­ко бо бла­го­сло­вит­ся че­ло­век бо­яй­ся Бо­га». По­ис­ти­не, гос­по­дин мой, ты те­перь в та­ких юных ле­тах сво­ею ве­рою во Хри­ста со­брал та­кое бо­гат­ство, ка­ко­го не при­об­рел бы да­же и на ста­ро­сти лет, оста­ва­ясь в ел­лин­ском за­блуж­де­нии. Те­перь без пе­ча­ли пой­дешь ты в бу­ду­щую жизнь и най­дешь та­кое со­кро­ви­ще, ко­то­ро­го не по­лу­чат там те, ко­то­рые со­би­ра­ют се­бе боль­шое бо­гат­ство и при­об­ре­та­ют име­ния. Там уже не бу­дет им вре­ме­ни на то, чтобы при­об­ре­тать что-ли­бо, или да­вать взай­мы, или са­мим от ко­го за­нять, ко­гда ни­кто не мо­жет из­ба­вить от веч­ной смер­ти во аде и от мук ге­ен­ских; там ни­кто не по­мо­жет друг дру­гу – ни отец сы­ну, ни мать до­че­ри, ни ве­ли­кое зем­ное бо­гат­ство – со­брав­ше­му его, ни ра­бы – гос­по­ди­ну сво­е­му, но каж­дый по­не­сет свое на­ка­за­ние. Твои же все доб­ро­де­те­ли, гос­по­дин мой, пой­дут с то­бою ко Хри­сту, чтобы вос­при­нять те­бе от Него бла­жен­ство, уго­то­ван­ное лю­бя­щим Его. Иди же к Нему с дерз­но­ве­ни­ем, не бо­ясь бу­ду­ще­го на­ка­за­ния; ведь ты уже те­перь по­бе­дил и огонь неуга­си­мый и про­чие му­ки. Мо­лю же те­бя, гос­по­дин мой, твер­до пре­быть в том зва­нии в ко­то­рое ты при­зван Бо­жи­им ми­ло­сер­ди­ем. Да не воз­вра­тит те­бя с оно­го доб­ро­го пу­ти ни со­жа­ле­ние о юной кра­со­те, ни лю­бовь к род­ным, ни дру­зья, ни бо­гат­ство, ни ра­бы, ни ра­бы­ни, ни­что зем­ное: всё это при­дет в вет­хость и ис­тле­ет; но имей пред оча­ми сво­и­ми толь­ко то од­но, что – веч­но, и не взи­рай на тлен­ные и вре­мен­ные бла­га ми­ра се­го. Не увле­кай­ся льсти­вы­ми сло­ва­ми срод­ни­ков и дру­зей тво­их, чтобы не от­влек­ли они те­бя от ве­ры сво­им лук­вым со­ве­том. Воз­не­на­видь их лас­ки, от­верг­ни их со­ве­ты и не слу­шай об­ман­чи­вых слов их; взи­рай толь­ко на од­них на­хо­дя­щих­ся с то­бою свя­тых му­че­ни­ков, их сло­вам вни­май, их тер­пе­нию под­ра­жай без вся­ко­го ко­ле­ба­ния. Не бой­ся яро­сти му­чи­те­ля и раз­лич­ных его мук, всё это ско­ро окон­чит­ся, а от Хри­ста на небе Его ра­бам, страж­ду­щим за Него, бу­дет веч­ная на­гра­да.

Ска­зав это, На­та­лия умолк­ла. Был уже ве­чер.

Адри­ан ска­зал ей:

– Те­перь сту­пай до­мой, сест­ра моя, и спи спо­кой­но, а ко­гда я узнаю о вре­ме­ни, в ка­кое нас вы­ве­дут на му­че­ние, я из­ве­щу те­бя, чтобы те­бе прид­ти и ви­деть на­шу кон­чи­ну.

Встав от ног Адри­а­на, На­та­лия под­хо­ди­ла к каж­до­му из два­дца­ти трех уз­ни­ков и, при­па­дая к ним, ло­бы­за­ла око­вы их, го­во­ря:

– Ра­бы Хри­сто­вы! Мо­лю вас, утвер­ждай­те сию Хри­сто­ву ов­цу; со­ве­туй­те ему пре­тер­петь до кон­ца, ука­зуя ему на бу­ду­щее воз­да­я­ние, уго­то­ван­ное вер­ным, при­но­ся­щим кровь свою Хри­сту Бо­гу, по­доб­но вам, при­нес­шим Ему кровь свою, за ка­ко­вое стра­да­ние ва­ше вы по­лу­чи­те в на­гра­ду веч­ное спа­се­ние. При­со­еди­ни­те и его ду­шу к ду­шам сво­им и будь­те ему от­ца­ми вме­сто плот­ских ро­ди­те­лей, ко­то­рые бы­ли нече­сти­вы­ми; укре­пи­те его ва­шим свя­тым со­ве­том в том, чтобы он, ве­руя несо­мнен­но, со­вер­шил стра­даль­че­ский свой по­двиг.

Ска­зав это, На­та­лия сно­ва об­ра­ти­лась к Адри­а­ну, на­хо­див­ше­му­ся в са­мой глу­бине тем­ни­цы:

– Смот­ри, гос­по­дин мой, – ска­за­ла она, – не ща­ди сво­ей мо­ло­до­сти и кра­со­ты те­лес­ной: брен­ное те­ло бу­дет пи­щею чер­вей. Не по­мыш­ляй ты об име­нии сво­ем, о зо­ло­те и се­реб­ре, так как всё сие не при­не­сет поль­зы на Страш­ном су­де. Там ни­кто ни­ка­ки­ми да­ра­ми не мо­жет ис­ку­пить ду­ши сво­ей от веч­ной по­ги­бе­ли, так как ни­кто не при­мет да­ров; толь­ко од­ни доб­рые де­ла свя­тых душ при­мет Бог вме­сто да­ров.

Ска­зав это, На­та­лия ушла до­мой.

По про­ше­ствии несколь­ких дней Адри­ан, услы­хав, что царь хо­чет уже вы­ве­сти его вме­сте с про­чи­ми уз­ни­ка­ми на суд и му­че­ние, об­ра­тил­ся к свя­тым му­че­ни­кам с та­кою прось­бою:

– Гос­по­да мои! – ска­зал он, – с ва­ше­го бла­го­сло­ве­ния мне нуж­но схо­дить в свой дом и по­звать ра­бу ва­шу, а мою сест­ру На­та­лию за­тем, чтобы ви­деть ей на­ше стра­да­ние, так как я обе­щал­ся по­звать ее в час, на­зна­чен­ный для оно­го.

Свя­тые да­ли ему свое бла­го­сло­ве­ние и по­ру­чи­лись за него; Адри­ан, за­пла­тив тем­нич­ным стра­жам, от­пра­вил­ся.

Один из го­ро­жан, уви­дев его иду­щим до­мой, по­спеш­но при­бе­жал к На­та­лии и воз­ве­стил ей, что муж ее осво­бож­ден от оков и под­хо­дит к до­му.

Услы­хав о сем, На­та­лия не по­ве­ри­ла и ска­за­ла:

– Кто же мог осво­бо­дить его? Не мо­жет быть, чтобы муж мой раз­лу­чил­ся со свя­ты­ми му­че­ни­ка­ми.

Во вре­мя раз­го­во­ра при­шел так­же один из слуг и ска­зал:

– Зна­ешь ли, гос­по­жа, что гос­по­дин наш осво­бож­ден и под­хо­дит близ­ко к до­му?

Ду­мая, что он от­верг­ся Хри­ста и за то осво­бож­ден, На­та­лия при­шла в ве­ли­кую скорбь и горь­ко за­ры­да­ла, а уви­дав в ок­но, что он уже близ­ко под­хо­дит к до­му, бро­сив из рук свою ра­бо­ту, по­спеш­но вста­ла и, за­тво­рив две­ри, гром­ко ска­за­ла:

– Отой­ди от ме­ня, от­ступ­ник от Бо­га, об­ма­нув­ший Гос­по­да сво­е­го! Не мо­гу я бе­се­до­вать с от­верг­шим­ся от Бо­га и не ста­ну слу­шать лжи­вых слов. О, без­бож­ник и ока­ян­ней­ший че­ло­век! Кто по­бу­дил те­бя взять­ся за де­ло, ко­то­ро­го не мог до­ве­сти до кон­ца? Кто раз­лу­чил те­бя со свя­ты­ми? Кто со­блаз­нил те­бя уда­лит­ся от со­дру­же­ства с оны­ми? Что об­ра­ти­ло те­бя в бег­ство еще до вы­хо­да на брань? Ты не уви­дел еще вра­га, а бро­сил уже свое ору­жие; на те­бя не вы­пу­ще­на еще стре­ла, а ты уже уязв­лен! Уди­ви­лась я, ду­мая, мо­жет ли быть что доб­ро­го от без­бож­но­го ро­да и нече­сти­во­го го­ро­да? Мо­жет ли быть при­не­се­на чи­стая жерт­ва Бо­гу от по­том­ка му­чи­те­ля? Бу­дет ли бла­го­ухан­ным для Выш­не­го ка­ди­ло со сто­ро­ны тех, кои про­ли­ва­ют кровь непо­вин­ную? И что де­лать мне, ока­ян­ной, вы­шед­шей за­муж за се­го нече­стив­ца? Не удо­сто­и­лась я зва­ния су­пру­ги му­че­ни­ка, на­про­тив, сде­ла­лась я же­ною от­ступ­ни­ка; крат­ковре­мен­на бы­ла моя ра­дость и пе­ре­шла она в веч­ное по­но­ше­ние; бы­ла мне на неко­то­рое вре­мя по­хва­ла сре­ди жен, а те­перь я бу­ду иметь пред ни­ми непре­стан­ный стыд!

Бла­жен­ный Адри­ан, стоя за две­ря­ми и слу­шая сло­ва На­та­лии, ра­до­вал­ся ду­шою и укреп­лял­ся на по­двиг, го­ря еще боль­шим же­ла­ни­ем ис­пол­нить то, что обе­щал Хри­сту Бо­гу. Он удив­лял­ся та­ко­вым сло­вам мо­ло­дой же­ны, недав­но всту­пив­шей с ним в брак, так как про­шло все­го лишь три­на­дцать ме­ся­цев со дня их вен­ча­ния.

Ви­дя ве­ли­кую скорбь же­ны сво­ей, Адри­ан, сту­ча в две­ри, на­чал про­сить ее, го­во­ря:

– От­во­ри же мне, гос­по­жа моя, На­та­лия! Не убе­жал я от му­че­ний, как ты ду­ма­ешь; нет, не мог я так по­сту­пить. Я при­шел взять те­бя с со­бою, как обе­щал, чтобы те­бе ви­деть на­шу кон­чи­ну.

Не ве­ря его сло­вам, На­та­лия с упре­ком про­дол­жа­ла го­во­рить ему:

– Вот как об­ма­ны­ва­ет ме­ня пре­ступ­ник, вот как лжет вто­рой Иуда! Отой­ди от ме­ня, чтобы не убить мне те­бя!..

И не от­пи­ра­ла две­рей.

– От­во­ри же ско­рее, – про­сил Адри­ан, – а то я уй­ду, не уви­дев те­бя, и ты бу­дешь скор­беть о том, так как мне нуж­но ско­рее воз­вра­тить­ся. За ме­ня по­ру­чи­лись свя­тые му­че­ни­ки, и, ес­ли я не при­ду в на­зна­чен­ный срок, и о мне спро­сят на­чаль­ни­ки, а ме­ня не бу­дет, то свя­тые му­че­ни­ки, кро­ме сво­их мук, долж­ны бу­дут по­не­сти та­ко­вые и за ме­ня; но мо­гут ли они по­не­сти му­че­ния и за ме­ня, ко­гда они и так уже ед­ва жи­вы?

Услы­хав это, На­та­лия тот­час с ра­до­стью от­во­ри­ла две­ри, и оба они при­па­ли друг к дру­гу в объ­я­тия.

– Бла­жен­на ты, же­на! – ска­зал Адри­ан. – Ты од­на по­зна­ла Бо­га, чтобы спа­сти му­жа сво­е­го! По­ис­ти­не, ты су­пру­га, лю­бя­щая му­жа! Вен­цом за то бу­дет те­бе бла­жен­ство, так как ты, хо­тя и не тер­пишь са­ма мук, но со­бо­лез­ну­ешь стра­да­нию му­че­ни­ков сво­им уча­сти­ем.

Взяв же­ну свою, Адри­ан от­пра­вил­ся вме­сте с нею.

До­ро­гою он спро­сил ее:

– А как же мы по­сту­пим с сво­им име­ньем?

На­та­лия от­ве­ча­ла:

– Оставь, гос­по­дин мой, по­пе­че­ние о зем­ном, чтобы не со­вра­ти­ло оно ума тво­е­го; за­боть­ся и по­мыш­ляй един­ствен­но о том, чтобы со­вер­шить те­бе по­двиг, на ко­то­рый ты при­зван. За­будь о всём мир­ском, тлен­ном и ду­ше­вред­ном, по­за­боть­ся луч­ше о том, чтобы ви­деть и по­лу­чить веч­ные бла­га, уго­то­ван­ные те­бе и тем свя­тым, с ко­и­ми идешь пу­тем Гос­под­ним.

Вой­дя в тем­ни­цу, ра­ба Бо­жия На­та­лия при­па­ла к свя­тым му­че­ни­кам и, ло­бы­зая око­вы их, ви­де­ла при этом, что ра­ны их уже за­гно­и­лись и из них па­да­ли чер­ви, а от тя­же­сти же­лез­ных оков, ко­и­ми они бы­ли свя­за­ны, те­лес­ные со­ста­вы их от­па­да­ли друг от дру­га. На­кло­нив­шись, она оти­ра­ла гной от ран их. По­том немед­лен­но по­сла­ла она сво­их слу­жа­нок при­не­сти из до­ма хо­ро­ше­го по­лот­на и пе­ре­вя­зок. Ко­гда всё это бы­ло при­не­се­но, На­та­лия сво­и­ми ру­ка­ми пе­ре­вя­зы­ва­ла ра­ны стра­даль­цев и, на­сколь­ко мог­ла, об­лег­ча­ла их нестер­пи­мые стра­да­ния, при­слу­жи­вая в тем­ни­це семь дней до са­мо­го из­ве­де­ния их на суд. Ко­гда на­стал день су­да, царь Мак­си­ми­ан вос­сел на су­ди­ли­ще и по­ве­лел при­ве­сти к се­бе уз­ни­ков. Слу­ги тот­час же от­пра­ви­лись в тем­ни­цу объ­явить им цар­ское по­ве­ле­ние. Уви­дев, что они так из­не­мог­ли те­лом от тяж­ких ран, что и хо­дить да­же не мо­гут, слу­ги по­влек­ли всех му­че­ни­ков, как тру­пы ско­тов, свя­зан­ных од­ною це­пью; Адри­а­на же ве­ли по­за­ди всех, свя­зав ему ру­ки на­за­ди.

Ко­гда они под­хо­ди­ли к су­ди­ли­щу, бы­ло воз­ве­ще­но ца­рю, что уз­ни­ки при­ве­де­ны.

– Ве­ди­те, – при­ка­зал царь, – сю­да всех вме­сте, чтобы они ви­де­ли му­че­ние друг дру­га; ве­ди­те же их на­ги­ми, при­го­тов­лен­ны­ми к му­че­нию.

На­чаль­ник тем­ни­цы до­ло­жил ца­рю:

– Царь! Те, кои бы­ли му­че­ны рань­ше, не мо­гут быть при­ве­де­ны сю­да на ис­пы­та­ние. По­ве­ли при­ве­сти од­но­го Адри­а­на, так как он еще бодр и здрав те­лом и мо­жет по­не­сти раз­лич­ные му­че­ния; те­ла же дру­гих за­гно­и­лись, сквозь ра­ны их вид­не­ют­ся ко­сти и, ес­ли на­чать их му­чить сно­ва, они, по­жа­луй, тот­час же умрут, не пе­ре­не­ся мно­гих мук, им уго­то­ван­ных. Мы же не хо­тим то­го, чтобы умер­ли они от крат­ковре­мен­но­го му­че­ния, как ма­ло ви­нов­ные, но дай им неко­то­рое вре­мя на то, чтобы они вы­здо­ро­ве­ли и по­окреп­ли, чтобы по­не­сти им по­том мно­жай­шия му­че­ния за свои без­за­ко­ния.

То­гда царь при­ка­зал вве­сти од­но­го Адри­а­на.

Раз­дев Адри­а­на до­на­га, слу­ги да­ли ему при этом и ору­дия каз­ни, чтобы он нес их сам сво­и­ми ру­ка­ми.

Свя­тые му­че­ни­ки ска­за­ли ему:

– Бла­жен ты, Адри­ан, что спо­до­бил­ся по­не­сти крест свой и по­сле­до­вать Хри­сту! Смот­ри же, не стра­шись, не воз­вра­щай­ся на­зад и не те­ряй сво­ей на­гра­ды; осте­ре­гай­ся то­го, чтобы не украл со­кро­ви­ща тво­е­го диа­вол; не бой­ся ви­ди­мых мук, но взи­рай на бу­ду­щее воз­да­я­ние: сме­ло при­сту­пи и по­сра­ми му­чи­те­ля! Знай: «ны­неш­ние вре­мен­ные стра­да­ния ни­че­го не сто­ят в срав­не­нии с тою сла­вою, ко­то­рая от­кро­ет­ся в нас» (Рим.8:18), ко­то­рую мы на­де­ем­ся по­лу­чить по ми­ло­сти Гос­под­ней.

Бла­жен­ная На­та­лия так­же ска­за­ла ему:

– Об­ра­тись, гос­по­дин мой, умом сво­им к од­но­му толь­ко Бо­гу, и пусть серд­це твое не стра­шит­ся ни­че­го! Мал труд, но по­кой бес­ко­не­чен, крат­ковре­мен­но стра­да­ние, но сла­ва му­че­ни­че­ская веч­на; по­тер­пишь немно­го бо­лез­ней и вско­ре бу­дешь ра­до­вать­ся с Ан­ге­ла­ми. Ес­ли ты, слу­жа зем­но­му ца­рю, за­бо­тил­ся о со­би­ра­нии ма­лых по­да­тей, не ща­дил сво­е­го здо­ро­вья и го­тов был уме­реть на войне, то не с боль­шим ли му­же­ством те­перь над­ле­жит те­бе по­не­сти вся­кие му­че­ния и уме­реть за Ца­ря Небес­но­го, с Ко­им сам во­ца­ришь­ся!

Ко­гда при­ве­ли Адри­а­на к нече­сти­во­му ца­рю Мак­си­ми­а­ну, он, взгля­нув на него, спро­сил:

– Уже­ли ты пре­бы­ва­ешь еще в сво­ем безу­мии и хо­чешь му­че­ни­ем окон­чить жизнь свою?

– Я уже преж­де го­во­рил те­бе, – от­ве­чал Адри­ан, – что я не обе­зу­мел, но об­ра­зу­мил­ся и го­тов уме­реть в сей жиз­ни!

Царь спро­сил:

– Не при­не­сешь ли ты жерт­вы и не по­кло­нишь­ся ли бо­гам, по­доб­но то­му, как я и все, ко­то­рые со мною, кла­ня­ем­ся им и при­но­сим жерт­вы?

– Бе­зу­мец, – от­ве­чал Адри­ан, – за­блуж­да­ясь сам, за­чем же ты и дру­гих вво­дишь в то же за­блуж­де­ние? Ты ведь не толь­ко се­бя са­мо­го под­вер­га­ешь по­ги­бе­ли, но и весь на­род, ко­то­рый слу­ша­ет те­бя, увле­ка­ешь в ту же по­ги­бель, со­ве­туя и при­нуж­дая по­кло­нять­ся без­душ­ным ис­ту­ка­нам, оста­вив ис­тин­но­го Бо­га, Твор­ца неба и зем­ли!

– Так ты счи­та­ешь на­ших ве­ли­ких бо­гов ма­лы­ми? – спро­сил царь.

– Я, – от­ве­чал Адри­ан, – не на­зы­ваю их ни ма­лы­ми, ни ве­ли­ки­ми, ибо они – ни­что.

Раз­гне­ван­ный му­чи­тель при­ка­зал то­гда же­сто­ко бить его пал­ка­ми.

Бла­жен­ная На­та­лия, услы­хав, что ее му­жа на­ча­ли бить, из­ве­сти­ла о том свя­тых му­че­ни­ков, ска­зав:

– Гос­по­дин мой на­чал стра­дать!

Свя­тые тот­час же на­ча­ли мо­лить­ся за него Бо­гу, чтобы Он укре­пил его в му­ках.

Царь же по­ве­лел му­чи­те­лям при­го­ва­ри­вать: «Не ху­ли бо­гов!»

Ко­гда му­че­ни­ка би­ли, он го­во­рил ца­рю:

– Ес­ли я му­ча­юсь за то, что ху­лю бо­гов, ко­то­рые не суть бо­ги, то ка­кое же му­че­ние ожи­да­ет те­бя за ху­лу Бо­га Жи­во­го и ис­тин­но­го?

– Ты на­учил­ся го­во­рить так дерз­ко, ве­ро­ят­но, у этих льсте­цов? – спро­сил царь.

Му­че­ник от­ве­чал:

– За­чем ты на­зы­ва­ешь льсте­ца­ми на­став­ни­ков на спа­се­ние и во­ждей к веч­ной жиз­ни? Вы боль­шие об­ман­щи­ки, увле­ка­ю­щие лю­дей в по­ги­бель!

Раз­гне­ван­ный Мак­си­ми­ан по­ве­лел чет­ве­рым силь­ным слу­гам же­сто­ко бить му­че­ни­ка тол­сты­ми ко­лья­ми.

И ко­гда би­ли Адри­а­на, он го­во­рил:

– Чем бо­лее ты, му­чи­тель, изоб­ре­тешь мне му­че­ний, тем боль­ше ис­хо­да­тай­ству­ешь мне за них вен­цов!

А бла­жен­ная На­та­лия о всем, что спра­ши­вал царь и что от­ве­чал ему Адри­ан, пе­ре­да­ва­ла свя­тым му­че­ни­кам.

– По­ща­ди хоть юность свою, – про­дол­жал уве­ще­вать му­чи­тель, – и при­зо­ви бо­гов! За­чем те­бе так на­прас­но и доб­ро­воль­но по­ги­бать? Мои бо­ги – ве­ли­ки, и я весь­ма со­жа­лею о те­бе, ви­дя, как тяж­ко ты му­ча­ешь­ся и как гибнет твоя кра­со­та!

– Я ща­жу се­бя, – от­ве­чал му­че­ник, – чтобы не по­гиб­нуть мне до кон­ца!

– При­зо­ви же бо­гов, – упра­ши­вал му­чи­тель, – они по­ми­лу­ют те­бя, а я воз­вра­щу те­бе преж­ний твой чин. Не долж­но срав­ни­вать те­бя с те­ми, ко­то­рые на­хо­ди­лись с то­бою в узах, так как ты че­ло­век бла­го­род­ный, сын знат­ных ро­ди­те­лей и хо­тя мо­лод, но до­сто­ин ве­ли­ких по­че­стей; те же уз­ни­ки – бед­ня­ки, низ­ко­го про­ис­хож­де­ния и глу­пые невеж­ды!

– Я знаю, – от­ве­чал му­че­ник, – что те­бе из­ве­стен мой род и про­ис­хож­де­ние; но ес­ли бы ты знал род тех свя­тых и бо­га­тое на­сле­дие, ко­то­ро­го ожи­да­ют они, ты бы один из пер­вых при­пал к их но­гам и про­сил их по­мо­лить­ся о се­бе и сво­и­ми же ру­ка­ми уни­что­жил бы сво­их без­душ­ных бо­гов!

Раз­гне­вав­шись еще силь­нее, му­чи­тель при­ка­зал чет­ве­рым силь­ным слу­гам бить му­че­ни­ка по чре­ву.

И они би­ли свя­то­го до тех пор, по­ка не про­рва­лось чре­во и из него на­ча­ли вы­па­дать внут­рен­но­сти. Ви­дя это, му­чи­тель по­ве­лел пе­ре­стать бить.

Бла­жен­ный Адри­ан был мо­лод и нежен те­лом: ему бы­ло лишь два­дцать во­семь лет от ро­ду.

– Ви­дишь ли, – об­ра­тил­ся к нему царь, – как я ща­жу те­бя! Ты хоть од­ним сло­вом при­зо­ви бо­гов, и тот­час же они бу­дут ми­ло­сти­вы к те­бе; а я при­зо­ву вра­чей, чтобы они за­ле­чи­ли твои ра­ны, и се­го­дня же ты бу­дешь на­хо­дить­ся в мо­ем цар­ском двор­це!

– Ес­ли ты обе­ща­ешь мне уход за мною вра­чей, – от­ве­чал му­че­ник, – и по­чет в тво­ем двор­це и го­во­ришь, что твои бо­ги бу­дут ми­ло­сти­вы ко мне, то все-та­ки пусть они сво­и­ми уста­ми ска­жут мне, что они хо­тят дать мне, пусть ска­жут, ка­кое бла­го­де­я­ние обе­ща­ют они мне! И ко­гда я услы­шу их сло­ва, то при­не­су им жерт­вы и по­кло­нюсь, как ты то­го же­ла­ешь!

– Не мо­гут го­во­рить они! – от­ве­чал царь.

– А ес­ли они не мо­гут го­во­рить, – ска­зал му­че­ник, – то за­чем же и по­кло­нять­ся им, немым и без­душ­ным?

Во гне­ве и яро­сти му­чи­тель по­ве­лел опять свя­зать свя­то­го му­че­ни­ка с про­чи­ми уз­ни­ка­ми и за­клю­чить их в тем­ни­цу, на­зна­чив день, ко­гда вы­ве­дет их на суд.

То­гда во­и­ны, взяв свя­тых му­че­ни­ков, од­них по­влек­ли, дру­гих, из­не­мог­ших от те­лес­ных стра­да­ний и не мо­гу­щих хо­дить, нес­ли на ру­ках, а свя­то­го Адри­а­на ве­ли и сно­ва за­клю­чи­ли в тем­ни­цу.

Бла­жен­ная На­та­лия обод­ря­ла его и уте­ша­ла и, об­няв, го­во­ри­ла:

– Бла­жен ты, гос­по­дин мой, что спо­до­бил­ся уча­сти свя­тых му­че­ни­ков! Бла­жен ты, свет очей мо­их, так как стра­да­ешь ра­ди По­стра­дав­ше­го за те­бя! Вот ты те­перь идешь ви­деть сла­ву Его и быть общ­ни­ком оной, ибо общ­ник Его стра­да­ний бу­дет при­част­ни­ком и сла­вы Его.

Во вре­мя се­го раз­го­во­ра На­та­лия оти­ра­ла кровь его и по­ма­зы­ва­ла ею свое те­ло.

А свя­тые му­че­ни­ки весь­ма ра­до­ва­лись му­же­ствен­но­му тер­пе­нию Адри­а­на и, при­сту­пив к нему, ло­бы­за­ли его, го­во­ря: «Мир те­бе, брат».

А те, ко­то­рые не мог­ли хо­дить от тя­же­сти ран, ле­жа­ли на по­лу и полз­ком при­бли­жа­лись к нему, чтобы ло­бы­зать его, и все го­во­ри­ли ему:

– Ра­дуй­ся о Гос­по­де, воз­люб­лен­ный брат, так как имя твое на­пи­са­но с про­слав­лен­ны­ми ра­ба­ми Бо­жи­и­ми!

– Ра­дуй­тесь и вы, ра­бы Хри­сто­вы, – от­ве­чал Адри­ан, – вы по­лу­чи­те вен­цы за ва­шу за­бо­ту обо мне! Мо­ли­тесь же за ме­ня ко Гос­по­ду, чтобы Он укре­пил ме­ня, весь­ма из­не­мог­ше­го те­лом, и чтобы вос­ста­ю­щий на ме­ня враг – диа­вол – ни­че­го не мог сде­лать со мною!

– Упо­вай на Бо­га, – ска­за­ли свя­тые. – Са­та­на не одо­ле­ет те­бя: ты да­ле­ко ото­гнал его сво­им стра­да­ни­ем. Мы сна­ча­ла бо­я­лись за те­бя, ду­мая, что ты, как че­ло­век, бу­дешь немо­щен, а те­перь, ви­дя твое креп­кое тер­пе­ние, мы бо­лее уже не со­мне­ва­ем­ся в те­бе и ве­ру­ем, что при Бо­жи­ей по­мо­щи враг ни­че­го не мо­жет сде­лать с то­бою; по­это­му не бой­ся: с то­бою – Хри­стос, По­бе­ди­тель диа­во­ла!

Вме­сте со свя­тою На­та­ли­ею бы­ли и дру­гие бла­го­че­сти­вые же­ны, ко­то­рые при­слу­жи­ва­ли свя­тым, при­кла­ды­вая к их ра­нам це­леб­ные ле­кар­ства и де­лая им пе­ре­вяз­ки, раз­де­лив при этом меж­ду со­бою му­че­ни­ков так, чтобы каж­дая мог­ла по­слу­жить сво­е­му вся­ким за ним ухо­дом.

Узнав о том, что мно­гие бла­го­че­сти­вые жен­щи­ны при­хо­дят в тем­ни­цу и при­слу­жи­ва­ют уз­ни­кам, при­кла­ды­вая к их ра­нам ле­кар­ства, нече­сти­вый царь за­пре­тил их до­пус­кать ту­да к уз­ни­кам.

Ви­дя, что жен­щи­нам нель­зя бы­ло бо­лее при­хо­дить к му­че­ни­кам, свя­тая На­та­лия остриг­ла на го­ло­ве сво­ей во­ло­сы, пе­ре­оде­лась в муж­ское пла­тье и, вой­дя в тем­ни­цу в об­ра­зе муж­чи­ны, од­на при­слу­жи­ва­ла не толь­ко му­жу сво­е­му, свя­то­му Адри­а­ну, но и всем про­чим свя­тым му­че­ни­кам.

Пе­ре­вя­зав ра­ны му­че­ни­ков, она се­ла у ног Адри­а­на и го­во­ри­ла:

– Мо­лю те­бя, гос­по­дин мой, пом­нить наш со­юз и мое при­сут­ствие при те­бе во вре­мя тво­е­го стра­да­ния и же­ла­ние те­бе вен­цов; по­мо­лись ко Гос­по­ду на­ше­му Иису­су Хри­сту, чтобы Он взял и ме­ня с со­бою, чтобы, как жи­ли мы с то­бою вме­сте в этой мно­госкорб­ной и ис­пол­нен­ной гре­хов жиз­ни, так нераз­луч­но пре­бы­ли и в оной бла­жен­ной жиз­ни. Мо­лю те­бя, гос­по­дин, ко­гда пред­ста­нешь ты Хри­сту Гос­по­ду, при­не­си Ему первую о мне мо­лит­ву; ве­рю я, что все, о чем ни по­про­сишь ты, даст те­бе Гос­подь, ибо мо­лит­ва твоя лю­без­на Ему и при­ят­но про­ше­ние твое. Но ты зна­ешь нече­стие граж­дан сих и без­бо­жие ца­ря, и я бо­юсь то­го, как бы не при­ну­ди­ли ме­ня вый­ти за­муж за дру­го­го, нече­стив­ца и языч­ни­ка; то­гда осквер­нит­ся ло­же мое и рас­торг­нет­ся со­юз наш. Мо­лю те­бя, со­блю­ди су­пру­гу свою, как учит апо­стол, дай мне в на­гра­ду за мое це­ло­муд­рие уме­реть с то­бою!

Ска­зав это, она вста­ла и сно­ва слу­жи­ла свя­тым, по­да­вая им пи­щу и пи­тие, омы­вая и пе­ре­вя­зы­вая их ра­ны.

Бла­го­че­сти­вые жен­щи­ны, узнав, что На­та­лия в муж­ском оде­я­нии слу­жит свя­тым, по ее при­ме­ру, так­же остриг­ли во­ло­сы на го­ло­вах сво­их и, одев­шись в муж­ские одеж­ды, по-преж­не­му вхо­ди­ли в тем­ни­цу и слу­жи­ли свя­тым.

Ко­гда нече­сти­во­му ца­рю ста­ло из­вест­но о том, что сде­ла­ли жен­щи­ны, а так­же и о том, что уз­ни­ки весь­ма из­не­мог­ли от гной­ных ран и ед­ва жи­вы, он по­ве­лел при­не­сти к ним в тем­ни­цу на­ко­валь­ню и же­лез­ный мо­лот, чтобы пе­ре­бить му­че­ни­кам го­ле­ни и ру­ки, ска­зав при этом:

– Пусть умрут они не обыч­ною для лю­дей на­силь­ствен­ною смер­тью!

И ко­гда му­чи­те­ли и убий­цы-слу­ги при­нес­ли в тем­ни­цу же­лез­ную на­ко­валь­ню и мо­лот, На­та­лия, уви­дав это и узнав при­чи­ну их при­хо­да, встре­ти­ла их с моль­бою о том, чтобы они на­ча­ли с Адри­а­на, так как она бо­я­лась, чтобы муж ее, ви­дя лю­тое му­че­ние и кон­чи­ну дру­гих му­че­ни­ков, не устра­шил­ся.

Му­чи­те­ли по­слу­ша­ли На­та­лию и при­сту­пи­ли сна­ча­ла к Адри­а­ну.

А На­та­лия, под­няв но­ги му­жа сво­е­го, по­ло­жи­ла их на на­ко­валь­ню; му­чи­те­ли силь­ным уда­ром мо­ло­та по но­гам му­че­ни­ка пе­ре­би­ли ему го­ле­ни и от­би­ли но­ги.

– Умо­ляю те­бя, гос­по­дин мой, раб Хри­стов, – ска­за­ла На­та­лия, – по­ка ты еще жив, про­тя­ни ру­ку свою, чтобы от­би­ли ее, и ты то­гда срав­ня­ешь­ся с про­чи­ми свя­ты­ми му­че­ни­ка­ми, ко­то­рые бо­лее по­стра­да­ли, неже­ли ты!

Свя­той Адри­ан про­тя­нул к ней свою ру­ку, а она, взяв ее, по­ло­жи­ла на на­ко­валь­ню. Му­чи­тель, уда­рив силь­но по ру­ке мо­ло­том, от­сек ее, и тот­час свя­той Адри­ан пре­дал ду­шу свою в ру­це Бо­жии от ве­ли­ких стра­да­ний. Умерт­вив свя­то­го Адри­а­на, му­чи­те­ли по­шли с мо­ло­том и на­ко­валь­нею к про­чим му­че­ни­кам, но они са­ми кла­ли свои но­ги и ру­ки на на­ко­валь­ню и го­во­ри­ли:

– Гос­по­ди, при­и­ми ду­ши на­ши!

По­сле се­го нече­сти­вый царь по­ве­лел сжечь те­ла му­че­ни­ков, чтобы хри­сти­ане не мог­ли взять их.

Услы­хав о сем по­ве­ле­нии ца­ря, бла­жен­ная На­та­лия тай­но взя­ла ру­ку му­жа сво­е­го и скры­ла ее у се­бя, чтобы она не бы­ла со­жже­на.

Ко­гда слу­ги му­чи­те­ля разо­жгли печь и вы­но­си­ли те­ла свя­тых му­че­ни­ков из тем­ни­цы на со­жже­ние, свя­тая На­та­лия и про­чие бла­го­че­сти­вые же­ны сле­до­ва­ли за ни­ми и со­би­ра­ли му­че­ни­че­скую кровь в свои до­ро­гие одеж­ды и по­вяз­ки и, хра­ня у се­бя, ма­за­ли ею свои те­ла. Кро­ме то­го, они ску­пи­ли за день­ги у слуг да­же и их одеж­ды, обаг­рен­ные кро­вью му­че­ни­ков.

Ко­гда те­ла свя­тых бы­ли бро­ше­ны в печь, жен­щи­ны со сле­за­ми вос­клик­ну­ли:

– По­мя­ни­те нас, гос­по­да на­ши, в веч­ном по­кое ва­шем!

А свя­тая На­та­лия под­бе­жа­ла уже к пе­чи, чтобы бро­сить­ся в огонь, же­лая при­не­сти се­бя вме­сте с му­жем в жерт­ву Бо­гу, но бы­ла удер­жа­на от это­го.

Вдруг за­гре­мел страш­ный гром, за­свер­ка­ла мол­ния и по­шел силь­ный дождь, ко­то­рый за­то­пил все ме­ста во­дою и по­га­сил са­мую печь. Объ­ятые стра­хом, нече­сти­вые му­чи­те­ли бе­жа­ли, а мно­гие из них на до­ро­ге па­да­ли мерт­вы­ми, по­ра­жа­е­мые мол­ниею. Ко­гда слу­ги му­чи­те­ля раз­бе­жа­лись, на­хо­див­ши­е­ся там вер­ные му­жи вме­сте со свя­тою На­та­ли­ею и про­чи­ми же­на­ми вы­ну­ли из пе­чи те­ла свя­тых му­че­ни­ков це­лы­ми, ни­сколь­ко не по­вре­жден­ны­ми от ог­ня, так что да­же и во­ло­са на них не об­го­ре­ли.

Один бла­го­че­сти­вый муж с сво­ею же­ною, при­па­дая к На­та­лии, на­чал про­сить ее и про­чую бра­тию, го­во­ря так:

– Мы жи­вем на краю го­ро­да в уеди­нен­ном ме­сте; мы гну­ша­ем­ся без­бо­жия и не мо­жем боль­ше смот­реть на то же­сто­кое кро­во­про­ли­тие, ко­то­рое тво­рит нече­сти­вый царь, и по­это­му не хо­тим бо­лее пре­бы­вать здесь и пе­ре­се­ля­ем­ся в Ви­зан­тию. Дай­те нам те­ла свя­тых му­че­ни­ков, мы пе­ре­не­сем их на ко­рабль, уве­зем их от­сю­да с со­бою и там со­хра­ним их до смер­ти нече­сти­во­го ца­ря Мак­си­ми­а­на; по смер­ти же его, ес­ли бу­дем жи­вы, мы воз­вра­тим­ся и при­ве­зем те­ла свя­тых опять сю­да, чтобы они бы­ли по­чи­та­е­мы все­ми. Ес­ли же они ныне оста­нут­ся здесь, то царь опять ве­лит их сжечь и вы бу­де­те пре­да­те­ля­ми тел, ко­то­рые со­хра­нил Бог от со­жже­ния по­сред­ством до­ждя.

Все со­гла­си­лись и пе­ре­нес­ли те­ла му­че­ни­ков на ко­рабль, чтобы от­пра­вить их в Ви­зан­тию; а ве­тер к от­плы­тию ко­раб­ля был бла­го­при­я­тен.

Меж­ду тем свя­тая На­та­лия жи­ла в сво­ем до­ме, имея у се­бя ру­ку лю­без­но­го сво­е­го су­пру­га, свя­то­го Адри­а­на, ко­то­рую она, по­ма­зав дра­го­цен­ным ми­ром и об­вив пор­фи­ром, по­ло­жи­ла в из­го­ло­вье сво­ей по­сте­ли, че­го ни­кто не знал из ее до­маш­них. Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни один знат­ный муж, са­ном ты­ся­че­на­чаль­ник, по­же­лал же­нить­ся на На­та­лии, так как она бы­ла мо­ло­да, кра­си­ва со­бой и бо­га­та. Он про­сил ца­ря, чтобы тот поз­во­лил ему взять за се­бя за­муж же­ну Адри­а­но­ву, и царь со­гла­сил­ся на этот брак. Же­них немед­лен­но же по­слал к На­та­лии знат­ных жен­щин с пред­ло­же­ни­ем сво­ей ру­ки. Но На­та­лия ска­за­ла им:

– Я ра­да ве­сти, что та­кой муж хо­чет взять ме­ня за­муж; но про­шу вас по­до­ждать до трех дней, чтобы при­го­то­вить­ся мне, так как я ни­как не ожи­да­ла, чтобы кто за­хо­тел так ско­ро со­че­тать­ся со мною бра­ком.

Го­во­ря это, бла­жен­ная На­та­лия за­мыс­ли­ла бе­жать ту­да, ку­да бы­ли уве­зе­ны те­ла му­че­ни­ков.

От­пу­стив к ты­ся­че­на­чаль­ни­ку при­слан­ных к ней жен­щин и об­на­де­жив их, са­ма она, вой­дя в спаль­ню свою, где хра­ни­лась ру­ка свя­то­го Адри­а­на, и пав­ши на зем­лю, с пла­чем воз­зы­ва­ла ко Гос­по­ду:

– Гос­по­ди Бо­же наш, Бо­же скор­бя­щих и со­кру­шен­ных серд­цем, при­з­ри на ме­ня, ра­бу Твою, и не до­пу­сти, чтобы осквер­ни­лось ло­же му­че­ни­ка тво­е­го Адри­а­на. Не за­будь, Вла­ды­ка, стра­да­ний ра­ба Тво­е­го, ко­то­рые он пре­тер­пел ра­ди свя­то­го Тво­е­го име­ни! Ми­ло­сти­вый Гос­по­ди! По­мя­ни пре­лом­ле­ние го­ле­ней и от­се­че­ние рук его и про­чих ра­бов Тво­их, пре­тер­пев­ших ра­ди Те­бя, и да не на­прас­ны бу­дут их стра­да­ния. По­ми­луй ра­ди их и ме­ня и не до­пу­сти до со­жи­тель­ства с Тво­и­ми вра­га­ми. Ты, из­ба­вив­ший от ог­ня свя­тых оных, из­бавь и ме­ня от на­ме­ре­ния сквер­но­го че­ло­ве­ка!

Во вре­мя сей мо­лит­вы На­та­лия от из­ну­ре­ния и пе­ча­ли за­дре­ма­ла и усну­ла тон­ким сном, и вот в сон­ном ви­де­нии ей явил­ся один из свя­тых му­че­ни­ков и ска­зал:

– Мир те­бе, ра­ба Хри­сто­ва На­та­лия! Верь, что Бог не пре­зрел те­бя и мы так­же не за­бы­ли тво­их тру­дов, ко­то­рые ты по­нес­ла сво­им ухо­дом за на­ми во вре­мя за­клю­че­ния на­ше­го в тем­ни­це; пред­став пред ли­цо Хри­ста, мы мо­лим Его о том, чтобы Он по­ве­лел и те­бе по­ско­рее прид­ти к нам.

Бла­жен­ная же На­та­лия спро­си­ла его:

– А ска­жи мне, свя­той му­че­ник, пред­стал ли с ва­ми Хри­сту Гос­по­ду гос­по­дин мой Адри­ан?

Му­че­ник от­ве­чал:

– Он преж­де нас пред­стал пред Вла­ды­кою! А ты сту­пай и немед­лен­но сядь на ко­рабль и плы­ви ту­да, где на­хо­дят­ся на­ши те­ла; там явит­ся те­бе Гос­подь и при­ве­дет те­бя к нам!

Про­бу­див­шись от сна, свя­тая На­та­лия тот­час же по­ки­ну­ла все и, взяв од­ну толь­ко ру­ку свя­то­го Адри­а­на, вы­шла из до­ма и, по­дой­дя к бе­ре­гу мор­ско­му, уви­да­ла ко­рабль, как бы на­ро­чи­то ее ожи­да­ю­щий и го­то­вый от­плыть в Ви­зан­тию. Вой­дя в оный, она уви­да­ла на нем лю­дей обо­е­го по­ла и всех хри­сти­ан, бе­жав­ших от му­че­ния нече­сти­во­го ца­ря Мак­си­ми­а­на, и воз­да­ла сла­ву Бо­гу.

Ты­ся­че­на­чаль­ник же, узнав об отъ­ез­де На­та­лии, вы­про­сил у ца­ря на по­мощь во­и­нов и, сев на дру­гой ко­рабль, по­гнал­ся за нею. Ко­гда ко­рабль его от­плыл от бе­ре­га на ты­ся­чу ста­дий, по­дул на мо­ре про­тив­ный ве­тер, ко­то­рый по­гнал ко­рабль на­зад к бе­ре­гу на то ме­сто, от­ку­да он от­плыл, и при­чи­нил ему боль­шой вред, так что мно­гие из быв­ших на ко­раб­ле по­то­ну­ли. А хри­сти­ан­ский ко­рабль, на ко­то­ром бы­ла свя­тая На­та­лия, плыл без вся­кой опас­но­сти. В пол­ночь явил­ся им диа­вол, как бы плы­ву­щий на ко­раб­ле с во­сто­ка, имея при се­бе лю­дей на­по­до­бие мо­ря­ков; диа­вол спро­сил хри­сти­ан­ских ко­ра­бель­щи­ков как бы го­ло­сом корм­че­го:

– Вы от­ку­да и ку­да дер­жи­те путь?

Те от­ве­ча­ли:

– Мы из Ни­ко­ми­дии, плы­вем в Ви­зан­тию [4].

Враг ска­зал им:

– Вы сби­лись с пря­мо­го пу­ти, по­вер­ни­те ко­рабль на ле­вую сто­ро­ну.

Го­во­ря так, диа­вол хо­тел их об­ма­нуть и уто­пить. Хри­сти­ане, по­ве­рив лжи­во­му со­ве­ту и ду­мая, что встре­тив­ши­е­ся им дей­стви­тель­но плы­вут с во­сто­ка, на­ча­ли на­прав­лять па­ру­са и ко­рабль нале­во; но вдруг явил­ся им свя­той му­че­ник Адри­ан, си­яв­ший све­том, и за­кри­чал гром­ким го­ло­сом:

– Плы­ви­те по пред­при­ня­то­му пу­ти и не слу­шай­те слов вра­га, на­вер­но при­го­тов­ля­ю­ще­го вам по­ги­бель.

Ска­зав так, му­че­ник, ка­за­лось, по­шел впе­ред по во­дам, а диа­вол ис­чез вме­сте с сво­им ко­раб­лем.

Бла­жен­ная На­та­лия, встав, уви­де­ла свя­то­го Адри­а­на, иду­ще­го впе­ре­ди ко­раб­ля и вос­клик­ну­ла:

– Вот мой гос­по­дин!

И тот­час свя­той стал неви­дим. По­дул бла­го­при­ят­ный ве­тер. Пу­те­ше­ствен­ни­ки при­бы­ли в Ви­зан­тию до рас­све­та и при­ста­ли к бе­ре­гу, на ко­то­ром вбли­зи на­хо­дил­ся храм, где бы­ли по­ло­же­ны те­ла свя­тых му­че­ни­ков, и с ра­до­стью вы­са­ди­лись. При­дя в храм к те­лам свя­тых му­че­ни­ков, свя­тая На­та­лия с неска­зан­ною ра­до­стью при­па­ла к ним, ло­бы­зая их и про­ли­вая от ра­до­сти сле­зы; при­ло­жив ру­ку свя­то­го Адри­а­на к его те­лу, она пре­кло­ни­ла ко­ле­на и дол­го мо­ли­лась. По­том по­сле про­дол­жи­тель­ной мо­лит­вы она вста­ла и об­ло­бы­за­ла на­хо­дя­щих­ся на оном ме­сте бра­тьев и се­стер, так как там со­бра­лось мно­го вер­ных хри­сти­ан, ко­то­рые при­ня­ли ее с ра­до­стью, вве­ли ее внутрь до­ма и ста­ли про­сить ее немно­го от­дох­нуть, так как ви­де­ли, что она очень из­не­мог­ла от мор­ско­го пла­ва­ния. Ко­гда она креп­ко за­сну­ла, ей явил­ся во сне свя­той Адри­ан и ска­зал ей:

– Хо­ро­шо, что ты при­шла сю­да, ра­ба Хри­сто­ва и дочь му­че­ни­че­ская: при­ди в по­кой свой, уго­то­ван­ный те­бе от Гос­по­да, при­ди и вос­при­ми долж­ную те­бе на­гра­ду!

Встав от сна, свя­тая На­та­лия рас­ска­за­ла свой сон на­хо­див­шим­ся при ней хри­сти­а­нам и про­си­ла их по­мо­лить­ся о ней. По­сле это­го она усну­ла сно­ва. Ве­ру­ю­щие чрез час при­шли раз­бу­дить ее, но на­шли ее уже скон­чав­ше­ю­ся, ибо ее свя­тая ду­ша ото­шла в веч­ный по­кой ко Гос­по­ду. Так, вско­ре по­сле стра­да­ний свя­тых му­че­ни­ков, и свя­тая На­та­лия окон­чи­ла свой му­че­ни­че­ский по­двиг, хо­тя и без про­ли­тия кро­ви. Мно­го она спо­стра­да­ла свя­тым му­че­ни­кам, слу­жи­ла им в тем­ни­це и смот­ре­ла на их стра­да­ния, а так­же по­ки­ну­ла ра­ди це­ло­муд­рия и дом свой и оте­че­ство, и в ли­ке му­че­ни­ков пред­ста­ла пред Хри­стом, Спа­си­те­лем на­шим, Ко­е­му со От­цом и Свя­тым Ду­хом вос­сы­ла­ет­ся честь и сла­ва ныне, и прис­но, и во ве­ки ве­ков. Аминь.

[1] Мак­си­ми­ан Га­ле­рий (305–311 гг.) был зя­тем им­пе­ра­то­ра Дио­кли­ти­а­на и за­тем его пре­ем­ни­ком.

[2] Ни­ко­ми­дия – во­сточ­ная сто­ли­ца Рим­ской им­пе­рии, ве­ли­ко­леп­ный го­род в об­ла­сти Вифи­нии, на бе­ре­гу Мра­мор­но­го мо­ря, в се­ве­ро-за­пад­ной ча­сти Ма­лой Азии.

[3] Т.е. гре­ко-рим­ской ре­ли­гии.

[4] Ви­зан­тия, впо­след­ствии зна­ме­ни­тый Кон­стан­ти­но­поль, или Ца­рь­град, бы­ла сна­ча­ла неболь­шой ко­ло­ни­ею Ме­гар­ской, ос­но­ван­ной ок. 658 г. до Р. X. и на­зван­ной по име­ни ее ос­но­ва­те­ля Ви­за­са, вы­ход­ца из гре­че­ско­го ма­ло­азий­ско­го го­ро­да Ми­ле­та, под­чи­нен­но­го неко­гда пер­сам.

Тропарь мучеников Адриана и Наталии, глас 4

Мученицы Твои, Господи,/ во страданиих своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего,/ имуще бо крепость Твою,/ мучителей низложиша,/ сокрушиша и демонов немощныя дерзости./ Тех молитвами// спаси души наша.

Ин тропарь мученика Адриана, глас 3

Богатство неиждивущее вменил еси/ веру спасенную, треблаженне,/ оставль отеческое нечестие/ и Владыки стопами шествуя,/ Божественными даровании обогатился еси,/ Адриане славне;/ Христа Бога моли/ спастися душам нашим.