Великий старец Иосиф Исихаст

28 августа исполняется 57 лет со дня Блаженной кончины Преподобного старца Иосифа Исихаста – одного из наиболее выдающихся представителей афонского монашества за последние несколько столетий. Блаженный старец стоял у истоков возрождения нескольких афонских монастырей. Среди них и обитель Ватопед, духовник которой старец Иосиф Ватопедский (наряду с Ефремом Филофейским, Ефремом Катунакским и другими подвижниками) был духовным чадом Иосифа Исихаста. Уже прошло больше полвека, а память о нем на Афоне так жива, что кажется совсем недавно можно было прийти к нему в пещерный храмик и послушать его огненные слова.

Старец подобен высокой горе, чем дальше отходишь — тем величественнее открывается вид на саму вершину.

Значение Иосифа для Афона со временем видится в иной перспективе. Чем дальше время отодвигает его от нас, тем более величественным нам видится его подвиг. Целая эпоха обновления духовной жизни на Святой Горе связана с памятью старца Иосифа Исихаста.

Влияние старца Иосифа Исихаста на аскетическую и литургическую жизнь Святой Горы Афон

Геронда Иосиф Исихаст (Спилиот, Пещерник) был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных…

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву … Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати, алканию и стяжанию ее.

В непрестанной своей аскетической борьбе — главным врагом он считал лень (по святоотеческой терминологии – нерадение), а вовсе не гордость. Ибо, как говорил Иосиф Исихаст, нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод
и увидеть его (плод – Божественную Благодать), в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь.

То есть, если не будешь лениться и нерадеть, то в самом начале вкусишь от этого бесценного плода и, помня этот пережитый опыт, можешь (если захочешь), через покаяние и самоукорение снова его вернуть. Если же ты совсем не знаешь, что это за плод, то даже и не будешь стараться его приобрести.

Приснопамятный старец Иосиф Спилиот был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках.

Старец Иосиф, исполненный Божественной Благодатью, иногда «передавал» ее своим ученикам (только Бог может ее дать, поэтому уместны тут кавычки). Так, старца Иосифа Ватопедского Благодать посещала уже в самые первые дни послушания приснопамятному старцу Иосифу Исихасту, а старец Ефрем Катунакский признавался, что «не мог насытиться Благодатью, которую давал старец» Иосиф Исихаст … В этом заключается суть святогорского предания.

Для сохранения монахом дарованной ему Благодати требуется, с одной стороны — опытный наставник, сам просвещенный Благодатью старец, а с другой — внимательное жительство, добрая совесть, великое самоотвержение ученика. Поэтому приснопамятный старец Иосиф Исихаст считал опыт духовной жизни надежнее преждевременно обретенной Благодати . Подвижнические труды по стяжанию Божественной Благодати и многократные «волны» ее посещения и оставления человека — дают аскетический опыт и учат рассуждению. Монах утверждается на пути Господнем, так что чувствует уже некую уверенность и спокойствие даже во время оскудения Благодати, попускаемого Богом в этих воспитательных целях.

Формы аскезы, которым следовал старец Иосиф Исихаст, непосредственно повлияли на его преемников и учеников, так что многое из устава Иосифа Исихаста было введено ими в устав своих братств. Ночное неусыпное бдение, которое старец Иосиф Исихаст считал величайшим подвигом (укрощающим тело) (7), было введено ими в своих братствах, — еще когда они пребывали в Новом Скиту, а затем перешло и в скит Провата, и в келию Буразери (бывшая русская «Белозерка»), отчасти и в современные большие киновии (общежительные монастыри), ведущие свое духовное преемство от старца Иосифа Исихаста (это афонские обители: Каракал, скит Святого Андрея Первозванного, Ксиропотам и Костамониту)…

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст, обучив должным образом своих учеников, удостоил и их благословением быть старцами. Старца он видел носителем Благодати «во образ Христов». Он ценил в союзе старца и послушника – не плод чувственной человеческой привязанности, а мистическую, таинственную сторону, восходящую к Самому Богу .

В братстве старца Иосифа подвиг непрестанной Иисусовой молитвы (пятисловной: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя») обычно заменял собою повседневное богослужение. Двадцать четок по триста узлов (6000 молитв) заменяли вечерню, повечерие, полуночницу, утреню и часы. Но и в совершаемом монахами храмовом богослужении четки играли основополагающую роль. Старец Иосиф Исихаст советовал, чтобы монах слушал то, что читают или поют в церкви, соединяя это с молитвой по четкам.

И теперь, в общежительных монастырях, где службы продолжительные и долгие, монах может свободно заниматься на них умной молитвой, так как храм, место особого Богопочитания, является наилучшей средой для молитвы. Участие монаха в богослужении посредством умной молитвы весьма существенно, ибо так сохраняется постоянное памятование о Боге и бодрствование.

Старец Иосиф Исихаст говорил о душевно-телесном методе умной молитвы как необходимом на практике, но цель молитвы полагал в личных благодатных переживаниях молитвы. Умную молитву в сердце каждого монаха Святой Дух совершает особым и неповторимым образом: у одного молитва может совершаться тихо, медленно и мягко, у другого – быстро, сильно, чисто и ярко. На Святой Горе Афон ежедневное совершение Божественной Литургии является для внимательного монаха великим и важным условием духовного возрастания.

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст очень любил Божественную Литургию. Когда в братстве сподобились стать священниками ученики его – папас Харлампий и папас Ефрем (папас — по-русски: батюшка, священник), Божественная Литургия стала там совершаться ежедневно, и все регулярно причащались (а именно четыре раза в неделю: во вторник, в четверг, в субботу и в воскресенье, но бывало и чаще, если случался великий праздник) .

Кто-то даже осуждал старца за то, что он намеревался возродить в Церкви регулярное частое «непрестанное» причащение. Но не подвергались ли за это нападкам и великие отцы прошлого, такие как преподобный Никодим Святогорец? Святогорские братства, непосредственно связанные (через его духовных чад) со старцем Иосифом, а также и все, усвоившие учение великого старца, следуют в отношении Божественного Причащения этому филокалийному преданию и часто причащаются Святых Христовых Тайн.

Несмотря на то, что старец Иосиф Спилиот был настоящим исихастом, — ему нравились храмовые службы и церковное пение. Сам он, хотя и не знал музыки, пел очень хорошо (это устное святогорское предание).

Даже в день своего успения он пел Трисвятое. Одной монахине он советовал петь тихо-тихо и с услаждением воспевать Владыку Христа и Его Пречистую Матерь .

Чтобы вдохновить на возвращение на Святую Гору одного ушедшего в мир получателя его письма (батюшку-зилота), он пишет: «Мы будем петь первым плагальным гласом, который самый радостный».

Он совсем не был против монашеских уставов, но считал, что они должны заключать в себе духовное содержание, исполнены духовного смысла, как листья деревьев скрывают в себе плоды.

Старец Иосиф Исихаст, благодаря своему учению и восприятию этого учения его последователями, в значительной степени способствовал укоренению общежительного и исихастского устава в великих общежительных монастырях (киновиях) Святой Горы, а также в афонских келиях и скитах…

Как в аскетической, так и в литургической своей деятельности старец Иосиф Пещерник руководствовался писаниями древних святых Отцов, будучи упоен их учениями, исихастской атмосферой XIV века и филокалийным («Филокалиа» — по-русски: «Добротолюбие») возрождением XVIII века. Он был новым исихастом, явившим в своем собственном опыте полноту исихастского и филокалийного предания и стремившимся передать его своим ученикам и последователям.

В большинстве своем они продолжили затем свою монашескую жизнь в общежительных монастырях Святой Горы Афон, и влияние, оказанное на них истинной традиционной подвижнической жизнью старца Иосифа Исихаста, было безусловным и определяющим. И мы полагаем, что все это немало поспособствовало не только наполнению Святой Горы Афон монашествующими, но и общему духовному возрождению современного афонского монашества.

Под конец соего земного пути старец Иосиф признавался: «Вся моя жизнь была сплошным мученичеством, и больше всего я терпел от людей, которых хотел спасти, а они меня не слушали. И я плакал и молился, а они насмехались, и ими владело искушение».

Так он писал об этом своей сестре: «Знаешь ли ты, каково, когда ты не искушаешь — а тебя искушают? Ты не крадешь — а у тебя крадут? Ты благословляешь — а тебя проклинают? Ты милуешь — а тебя обижают? Ты хвалишь — а тебя осуждают? Когда приходят без причины, чтобы тебя обличать, постоянно кричат, что ты прельщённый, кричат до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет. И ты каешься и плачешь, как виновный, что ты такой и есть. Это — самое тяжелое. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав. Это, сестра моя, искусство из искусств и наука из наук. Бьёшь себя палкой, пока не убедишь себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты безумным при полном разуме. Чтобы видеть всех, когда тебя никто не видит нисколько. Ибо тот, кто станет духовным, всех обличает, не обличаемый никем (см. 1 Кор. 14:24–25). Всё видит. Имеет глаза свыше, а его не видит никто»