Преставился ко Господу великий праведник и угодник Божий батюшка отец Иоанн Кронштадтский, свершилось над ним таинство смерти, смежил он земныя утрудившияся очи. Он, всю жизнь устремлявший взоры очей своих и взоры других к Свету Вечному, и ныне предстоит Ему, скончав течение.
Ждали все, и уже давно, ждали его смерти. О ней напоминала его уже перешедшая за псаломский предел старость; о ней говорила его тяжелая и мучительная болезнь. Но Промысл Божий, в судьбах и намерениях неисповедимых, сохранил его жизнь до уреченного времени. Не умер он во время русско-японской войны, – а ведь был тогда болен к смерти и тогда уже указал себе могилу.
Не умер он в годину разгара русской смрадной смуты, устами прогрессивных писателей и их пером обливавшей грязью почившего праведника. Не умер он и во дни самого ожесточенного похода на его честь и самых отвратительных попыток унизить и опозорить его имя и на сцене, и в печати, и в мерзких картинах, хотя разболелся и в это время опять смертельно. Бог Свое творит! Умер отец Иоанн в переживаемые нами дни, для чего – Господь это потом укажет!
И хотя, повторяем, все были в ожидании его смерти, однако, когда год назад, в последний раз принявши святые Тайны Христовы, возлег он на одр свой и тихо отошел к отцам своим в мире, препитан в старости добрей; когда догорела эта лампада, когда погасла эта свеча Божия, – общее чувство несказанной горести охватило все сердца.
Точно каждый потерял близкого, родного человека, точно каждый понес личное невознаградимое лишение! Не было уголка и ни одного самаго малаго поселения на русской земле, где весть о смерти всероссийского пастыря и молитвенника не встречена была слезами горести и молитвы.
Плачь, Россия! Болезнуй, осиротелая! К кому придут за молитвой и словом утешения бесчисленные страдальцы? К кому будут писать и посылать умоляющие письма и телеграммы? У кого будут искать чудодейственной молитвы?
Плачь, Россия! Скорби словами плача Давидова: «Краса твоя, Израиль, пала на высотах твоих…. О, не рассказывайте об этом у врагов в Гефе, не возвещайте о том на улицах Аскалона, чтобы не радовались враги, сыны и дочери филистимлян, чтобы не торжествовали дочери неверных!» (2 Цар. 1, 19-20).
И вспоминается давно минувшая скорбь народа израильского, уже и в то время греховного, но еще окончательно не отверженного Богом, – скорбь о благочестивом царе Иосии. В годину полного забвения народом веры отцов, в годину наглого торжества иноверия и язычества, когда забыт был храм и оставлен закон Бога, явился этот кроткий и благочестивый царь среди своего народа.
Неустанно старался он восстановить истинное богопочитание и дожил до радости, что народ, забывший о Пасхе, праздновал ее весь, во всем своем составе, во всех городах и селениях с торжеством он праздновал Пасху Господню, и по всей земле слушал забытые слова закона Господня.
И умер он, – говорит о нем Библия, – и похоронен в гробницах отцов своих. И вся Иудея и Иерусалим оплакали Иосию. Оплакал его и Иеремия в песни плачевной, и говорили все певцы и певицы об Иосии в плачевных песнях своих и передали их в употребление у Израиля…
О, достойно и праведно всем певцам России и всем служителям слова возгласить скорбные речи и всенародный плач принести ко гробу усопшего пастыря! Он сошел, как дождь на скошенный луг, как капли, орошающие сухую землю. И кланялись ему цари, и все народы знали о нем.
Был он милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасал… И будет жить, и будут молиться о нем непрестанно, всякий день благословлять его. Будет имя его благословенно; доколе пребывает солнце, будет передаваться имя его. Плоды его посева будут волноваться, как тучные колосья в поле, как лес на Ливане, и в городах размножатся люди, как трава не земле! (Пс. 71, 6–16).
Буди, буди пророчество это на русской земле!
Да, он сошел, как дождь на скошенный луг… Ко времени было явление его. Он пережил два страшные натиска в долгую жизнь свою , два вражьи нападения на все святыни веры и отечества: одно – во дни молодости и полноты сил, в 60-х и 70-х годах минувшего столетия, а другое – во дни своей угасающей старости, гораздо более яростное и кипящее срамотами ада и диавола, в памятные всем нам последние пережитые годы.
Падала вера; хулы возводились на Церковь; не только народ, – пастыри и представители Церкви изменяли под влиянием страха перед злобой врага или в каком-то больном увлечении заветам и уставам Церкви православной; колебались все устои жизни; дрожал престол Царский; совершались кровавые преступления до попыток цареубийства включительно; никакие спешные реформы жизни, следовавшие одна за другою, не приносили успокоения; лилась кровь верных слуг Царя, хранивших долг любви, чести и присяги; гремели выстрелы и бомбы кровожадных и осатанелых слуг революции при одобрении и руководительстве все заполнившей наглой «прогрессивной» печати и представителей господствующих политических «прогрессивных» партий; множество людей потеряло всякое уважение и к вере, и к самым обычным, доступным и святым даже для дикарей правилам нравственности… Но стоял и светил, все разгораясь большим и большим светом, как маяк в Кронштадте, спасительный для обуреваемых, дорогой и незабвенный отец Иоанн.
Его живая вера, дар его чудес, его несказанная благотворительность, его неописуемый труд целодневный и целонощный, его неутомимые поездки, дивные службы, его поучения словом живым и печатным, его обаятельные нравственные качества простоты, красоты, незлобия, глубокаго смиренномудрия, нестяжательности, милосердия, – все это влекло к нему сердца, и нет возможности исчислить всех тех, которые избегли коварных сетей диавола только потому, что через отца Иоанна уловлены были во всемирноцерковные мрежи Христовы для вечного спасения!
Горделивые успехи знания, поднимающегося на разум Божий; политические дерзкие заговоры и замыслы, покоящиеся на началах внехристианских и внецерковных; общественные движения, не освященные духом Христовым, – все эти волны, пенящиеся нечистотами своими, не могли сдвинуть с места ярко горящего светильника.
Знал его русский народ. Знал, – по словам Царя своего, – «кто он и что он». Знали его и Цари русские. Умирая, незабвенный и истинно народный Царь-Праведник Александр Третий ему, отцу Иоанну, поведал предсмертные помышления, с ним молился и при нем отдал последний вздох свой…
И далеко по России, и далеко за пределами ея известно стало имя красы нашего священства. И являлся он живым примером, живым показателем и свидетелем духовной силы и жизни, и действенности православной Церкви, которая воспитала в недрах своих под кровом благодатной помощи свыше такого великого пастыря.
Знаем мы, в природе физической не может быть такого явления, чтобы посредине огромной тысячеверстной низины и болота, без всякой связи с горными хребтами, стояла высочайшая в мире гора. Высочайшие горы окружены горами меньшими, но все же горами. Высочайшие горы выступают обыкновенно в целом сонме гор… Закон этот имеет силу и в духовном мире. И мы посему видели наглядно всю лживость тех обвинений на русскую Церковь, которые находили в ней и в ее служителях одну низину и болото с грязью.
Если есть такой пастырь, как отец Иоанн Кронштадтский, такой подвижник, такой муж, о коем народная вера давно изрекла свой приговор, что житие его славно и успение будет со святыми, то значит, около него были и есть подобящиеся ему мужи, значит, не пустынна и небезплодна, не мертва и не безжизненна Русская Православная Церковь! И праздновали русские православные люди, говоря образно, свою Пасху, и читали они невозбранно слово Божественного закона, как Израиль во дни Иосии.
Русские «семеи», ругатели, отозвались хулами в печати на смерть отца Иоанна и заявили, что они знали двух отцов Иоаннов, одного – прежнего, скромного «благотворителя», другого – позднейшего, «политика и политикана», обличителя, грозного проповедника, который будто бы не ясно и сам разумел те вопросы, о которых говорил.
Да, ему не хотят простить того, что он бичевал Льва Толстого в пору, когда граф, убаюкивая власть словами мира и непротивления злу, подготовлял русскую кровавую революцию и воспитывал своими писаниями будущих убийц и бомбометателей. Ему не хотят простить того, что он открыто высказался против последнего «освободительного движения», стал за православие, попираемое врагами, за царскую и за всякую другую власть, уже приговоренную к упразднению, за русский народ, отдаваемый в жертву и на растерзание отвратительнейшего по лицемерию и жалобам на «угнетенность» инородческого заговора.
Ему не хотят забыть и простить того, что он мужественно отказался от сочувствия кишиневским евреям, когда узнал о настоящей подкладке и иудиных целях на весь мир кричавших иудеев. Не хотят простить и забыть того, что он открыто заявлял о своем сочувствии к неожиданно для врагов России и ее изменников возникшему и сорганизовавшемуся патриотическому русскому движению, что он призывал Божие благословение на патриотические союзы и содружества и сам состоял даже, как и у нас в любимой им и любящей его Москве, их членом…
Ему не хотят простить громкого и сильного слова осуждения всей грязи, преступности, лицемерию, безверию и кровожадности русской революции, метавшей бомбы, проливавшей кровь, убивавшей тысячи жертв и все время вопившей об отмене смертной казни… для убийц и палачей, называемых слугами «освободительного движения». Бог судил отцу Иоанну дожить до дней этой революции, чтобы теперь и из-за могилы его на ней лежала печать его осуждающего слова и проклятия крамоле и предательству.
Бог судил отцу Иоанну приять венец исповедничества и мученичества, брани и поношения, клеветы и гонений от деятелей и представителей этого не русского революционно-освободительного движения, чтобы ни для кого и навсегда не оставалось и тени сомнения в том, что между отцом Иоанном и лицемерными пособниками и творцами русской революции, готовыми ссылаться в свое оправдение и для достижения преступных целей на все авторитеты мира, поднявшими даже иконы и церковныя хоругви под водительством переодетого в священные ризы крамольника, — не было и нет ничего общего.
Нет, и в борьбе с революцией последнего времени это был все тот же, а не другой, не подмененный отец Иоанн Кронштадтский. Ту же он возвещал веру, ту же внушал он любовь к Царю, как и во дни былые, так же он осуждал пороки, как и прежде, только голос его стал еще громче, только дерзновение его стало еще сильнее, только власть неземная, власть духа и слова у него возросла, созрела и окрепла, только подвиг его стал еще виднее. Так и подобало ему сотворить во дни старости!
И если бы наша революция имела за собой только одно это преступление, запятнала себя одною только этою низостью, то есть только гонением на отца Иоанна, желанием уничтожить и загрязнить его честь, опорочить и унизить его имя, его дело, его служение, молитву, благодать, поучение, – то и этого одного довольно, чтобы верующий и честный человек осудил ее решительно и безповоротно и отвратился от нее навсегда!
Здесь – свидетельство того, что она объединила все низкое и недостойное и собрала в свои ряды людей, для которых ненавистно на земле и в людях все чистое и святое, собрала одних «семеев» государственной жизни, хулителей и ругателей, нравственные отбросы жизни, для которых составляет своеобразную радость бранить то, пред чем все поклоняются, и торжествовать при одной мысли о том, что вот наконец и у святого человека указывают недостатки, бранят его, и имя его волочат по грязи; людям без чести, без имени, без заслуг, без добра и труда такая разнузданность ругательства служит некоторым внутренним самоуспокоением совести и самооправданием собственного ничтожества.
Благословен и преблагословен Господь наш, что все мы, здесь присутствующие, ни разу и ни на йоту не усомнились в праведности праведного и теперь предстоим в молитве о нем без укора совести! Для всех нас почивший старец всегда был как светильник, горя и светя!
В чем же тайна его обаяния, в чем залог того, что не было и не могло быть в нем никогда двух отцов Иоаннов, что всю жизнь свою он был учителем и провозвестником единой и неизменной истины?
В том, что он был воистину «Божие дитя». Трудно встретить такую простую и детскую веру, ясность мысли, чистоту сердца; трудно найти такую непоколебимую убежденность в истине; трудно обрести такую преданность Церкви и всему церковному. Ясно, в чем тайна его влияния. Искренность и чистота сердца – вот что влияло, вот что покоряло, вот что было неисчерпаемым источником неизреченных откровений и утешений, которые лились от него широкою и многоводною рекой.
Немногим, быть может, ведомо, что в последние годы он, по свойству своей болезни, мог принять и Тела Христова лишь кроху, а причащался Христовою Кровию, как причащаются младенцы… И здесь не символ ли чистоты и святости его детской веры и младенческаго незлобия? Аще не обратитеся и не будете, якоже дети, не увидите, не войдете в Царство Божие!..
Злоупотребляли его детскою доверчивостью. Это правда. И это смущало многих, а больше тех, которым в глубине души все-таки хочется видеть в человеке больше худого, чем доброго, кого в тайниках души бессознательно влечет и в святом найти что-либо достойное укора…
Теперь и это минуло. Теперь злоупотреблять уже не будут! Теперь за гробом всем к нему одинаковый доступ. Теперь ничто не будет омрачать и в глазах людей светлый лик его.
И пойдет народ церковный к его дорогой могиле, и прильнет к нему народная всецерковная вера. И польются о нем, а скоро, может быть, и к нему… тихие молитвы, зримые и незримые слезы! Верим мы, блажен путь, в который вступил ты, наш дорогой батюшка! Память твоя в род и род!
К твоему гробу, к твоей могиле приносим мы нашу скорбь, наши молитвы и воздыхания, и наше упование приносим, что небо духовное православной Церкви загорелось еще одною звездой, что в сонме угодников, в земле и в народе нашем просиявших, предстал пред Богом еще один о нас молитвенник… Плачем и болезнуем, но в этом одном и слышим Христово утешение…
Молись за Русь, молись за народ наш, дорогой наш батюшка, молись о нас Вечному Свету! Аминь.
Слово на панихиде, сказанное 22 декабря 1908 года в Москве в церкви Епархиальнаго дома
22 декабря 1908 г., Протоиерей И.И. Восторгов. Полное собрание сочинений. Т. III (в двух вып.):
Проповеди и поучительныя статьи на религиозно-нравстренныя темы. 1906-1908 гг.
Слово святителя Иоанна Максимовича к прославлению святого праведного Иоанна Кронштадтского
Да веселятся небеса и радуется земля! Новый угодник Божий прославляется ныне Святой Церковью.
Новый молитвенник и ходатай за грешных людей открыто явился на Небе. Не с нынешнего дня он стал святым. Со дня преселения его в Царство Небесное вошел он в лик святых и с ними ходатайствует за обращающихся к нему за помощью.
С ними он прославляет Творца и наслаждается невыразимой радостию. Давно уже, даже при жизни, почитали его многие как угодника Божия.
Чудеса, совершавшиеся им, свидетельствовали о том. Но то было лишь мнение или чувство отдельных лиц, и совершались по нему панихиды, как по обычным людям. Ныне же Церковь вещает: «Воистину сей есть избранник Божий. Воистину сей есть праведник и ходатай за нас пред Богом».
Празднует земная Церковь, свеселятся же ей святые все Ангелы и угодники Божии. Нет между ними зависти и разделения. Когда прославляется один из них, все срадуются ему. Радуются же не столько о воздаваемой им чести, сколько тому, что через него обращаются люди к Богу. Радуются тому, что люди от грешного мира обращают умственный взор свой к небу. Поднимем духовные очи наши и узрим Иоанна в славе небесной.
Кто он? Он праведник великий. Он всю свою жизнь старался соблюдать заповеди Божии и творить все, как Бог заповедал. Он благоговейный священнослужитель Церкви. Не по наследству, как ветхозаветные священники, а по искреннему стремлению служить Богу стал он священником. Горячо он возносил молитвы Богу, старательно соблюдал Устав церковный, воистину был образец и пример всем священнослужителям.
Посему и действенна была Его молитва. Он был воплощением милосердия, всех жалел, всем помогал. Не только отзывался он на просьбы о помощи, но сам отыскивал нуждающихся. Снисходил ко всем, старался всем помочь, одним подавая милостыню вещественную, житейскую, других поднимая от падения греховного и обогащая дарами духовными.
Он был и грозным обличителем грехов человеческих, подобно пророкам Илии и Иоанну Крестителю, не боявшимся открыто в лицо говорить правду. Благостный к кающимся, как ни велики были грехи их, он не терпел упорства в грехе.
Великий чудотворец, он чудесами своими наполнил весь мир, подобно св. Николаю Чудотворцу, а своими поучениями назидает всякого, ищущего пути Божия.
Прозорливец, видевший, что внутри приходивших к нему, какова их жизнь, и дававший спасительные советы каждому, он под конец земного жития стал уже пророком, предвидевшим грядущие бедствия, если не наступит покаяние и исправление жизни.
Воззовем же к нему ныне, когда он пред всеми воссиял на духовном небе:
«Молись о нас, праведный отче Иоанне, обрати всех нас на путь спасения и Отечество твое и наше избави от наступивших по пророчеству твоему бедствий, да радостно воззовем тебе: радуйся, праведный отче Иоанне, пречудный чудотворче и о нас к Богу молитвенниче! Святый праведный отче Иоанне, спасай нас молитвами твоими!»
Святитель Иоанн (Максимович)
Из книги «Владыка Иоанн – святитель Русского зарубежья»
1964 г
Слово отца Иоанна Кронштадтского на новый 1906 год
Начинаем, Божиею милостью, новый 1906-й год. Тысяча девятьсот пятый, злополучный, прошел, и дай Бог, чтобы никакие беды, бывшие в прошлом году, – в наступающем году не повторялись, так как они означились безчисленными потерями всякого рода, смертию многих верных сынов России, безмерными скорбями, стонами и рыданиями братий и сестер наших. Да будет же начавшийся год новым, полным Божией милости к нам, – временем покаяния и исправления, годом обновления нравственного; постараемся быть достойными того.
Обращаю к себе и к вам совет и повеление Апостола – отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, и обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу (по образу Божию) в праведности и святости истины (Еф. 4:22-24).
Новый год для нас пока только по числу таков, а не по существу дела, потому что все мы остаемся старыми, со старой закваской страстей, наклонностей, привычек, – и не облеклись в нового человека.
Обновленное, нетленное святое человечество, жившее и подвизавшееся прежде и скончавшееся – пребывает в новом нетленном мире, на небе, где уже нет греха, и где вечно царствует правда и мир и радость во святом Духе (Рим. 14:17). Мы должны подражать ему. И так в новый год прилично вести речь о обновлении человеческого рода. А когда идет речь о обновлении, то предполагается, что оно до крайности обветшало, растлело, воссмердело всякими грехами и не достойно общения с Богом: ибо какое общение света со тьмой? (2Кор. 6:14).
Изображение этого греховного растления человечества, прежде пришествия в мир Сына Божия во плоти, пророк изображает так: нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога, все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного (Пс. 13:1-3). Гортань их – открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на зубах их (Пс. 5:10, 139:3); уста их полны злословия и горечи (Пс. 9:28); ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их; они не знают пути мира (Прит. 1:16).
Нет страха Божия пред глазами их (Пс. 35:2; Рим. 3:10-18). Вот мрачная картина растления человечества прежде пришествия в мир Христа Спасителя. Нет на ней светлого места, на котором мог бы спокойно и с внутренним удовлетворением остановиться взор беспристрастного, благочестивого наблюдателя, – одни черные краски. Нынешние люди в большинстве не лучше древнего мира, несмотря на обновительные начала, положенные в них Евангелием и церковью; человечество стало разлагающимся или уже разложившимся трупом, о котором Господь сказал: где труп – там соберутся орлы (Лк. 17:37), указывая этим на Свое славное страшное второе пришествие со всеми святыми Ангелами, свидетелями всей жизни человеческой.
Это значит, что пред вторым пришествием Господа на суд народы так развратятся и до того растлятся в своих нравах, что долготерпению Божию настанет конец; и всемирная лопата начнет свое дело – очистит всемирное гумно от греховных бесчисленных плевел, и соберет Господь пшеницу в житницу небесную, а плевелы сожжет огнем неугасимым во веки веков.
Тогда-то исполнится во всей силе, широте и долготе истинное слово Христа Бога: се, творю все новое (Апок. 21:5). Всякая скверна греха будет на веки удалена из царствия Божия, и настанет царство одной правды: не войдет в него ничто нечистое, и никто, преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни (Апок. 21:27). И так, с новым годом!
Христианину нужно ежедневное обновление, чрез тайное покаяние, потому что всех растлевает грех, обольщающий нас бесчисленными миражами и прелестями своими: кто во Христе, тот новая тварь (2Кор. 5:17). Аминь.