Великая Суббота

Возлюбленные братия и сестры! Есть скорби, ко­торые выше сетования, когда сердце, кажется, исте­кает кровью и как бы застывает в своем безмерном страдании.

Есть скорби, которые не выразишь ника­кими словами, только горячие слезы, при полном молчании, могут дать выход горю. Но скажу больше, есть горе, которое выше слез, ибо слезы облегчают душу, а это горе — оцепенение невыразимого ужа­са…

Так страдала Матерь Божия у креста, где в му­ках умирал Ее Сын, кроткий, безвинный Сын Бо­жий, Искупитель мира.

Такую скорбь переживали мироносицы, когда по­матывали бездыханное тело Иисусово, когда погребали своего любимого Учителя, свою надежду…

Сле­зами горя плакала Магдалина у Гроба Христова. Так горько плакала, так погрузилась в скорбь ее благодарная, верная душа, что она не узнала Госпо­да, когда Он спросил: «Жено! что плачеши? кого ищеши?»

Возлюбленные братия и сестры, и мы стоим у Гро­ба Спасителя. И для нас бесконечно дорог Божествен­ный Страдалец, положенный в нем. Как же нам надо стоять? Мы тоже привыкли, что Он всегда был рядом с нами в наших скорбях, радостях и затруднениях, на всех путях нашей жизни. А теперь Он нуждается в на­шем участии, в нашем внимании.

Погасло Солнце, освещавшее весь мир своей чистотой, любовью. Не бьется сердце, горевшее заботой о всех. Перестала течь пречистая кровь, запеклись кровавые раны на Его истерзанном теле. Мы стоим, как стояла когда-то вокруг Него небольшая группа Его верных друзей. Но с какими чувствами, с какими мыслями?

«Да молчит всяка плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да по­мышляет…»

У этого Гроба нет места словам. Пусть любовь на­ша к Страдальцу Христу выразится трепетным молча­нием и искренним, сердечным плачем. О чем же нам думать, о чем помышлять в безмолвии? Конечно, о Нем, о Нем Едином, достойном нашей любви, нашего внимания и благодарности.

Подумаем: Кто перед нами, какую Он прожил жизнь, какую принял смерть и все ради кого?.. Поду­маем, осознаем… Безгрешный Сын Божий сошел на землю ради спасения Своего создания, принял плоть человеческую, понес многие труды, тяготы и скорби человеческого существования, наконец, принял смерть мучительную, позорную… За что, ради чего? За наши грехи, за искупление падшего человечества.

Воскресение Его имело быть подтверждаемо всем последующим временем; между тем, если бы смерть Его в то время была скрыта и не сделалась совершенно известною, то это могло бы повредить слову о воскресении». Все дни превосходит св. Четыредесятница, но больше Четыредесятницы святая и Великая седмица (Страстная) и больше самой седмицы Страстной есть Великая и святая Суббота.

Ибо как в первом миротворении Бог, создав все твари и в шестой день окончательно сотворив человека, в седьмой день почил от всех дел своих и освятил его, наименовав субботою, т.е. покоем: так и в делании умного творения, совершив всё (дело искупления), и в шестой день — Пяток, паки воссоздавши истлевшего грехом человека и обновив его живоносным крестом и смертью, в настоящий седьмой день Господь успокоился, уснув животоестественным и спасительным сном.

Бог Слово плотью снисходит во гроб, снисходит же и в ад (1 Пет. 3, 19-20) с естественной и божественной душой, чрез смерть отделившеюся от тела и преданною им в руки Отца, Которому Он принёс и кровь Свою, сделавшуюся нашим избавлением.

Но душа Господня во аде не была удержана, подобно душам святых, ибо она не подлежала прародительской клятве. Вселился Господь наш Иисус Христос во гробе телесно и с Божеством, соединившимся с плотью: но в то же время Он был и в раю с разбойником, и, как прежде сказано, в аду с обнаженной своей душой, преестественно же был как Бог неописанный, неограниченный: «ничто же бо Божеству во гробе страждущу, яко же ниже на кресте».

Испытало Господне тело и тление, т.е. разрешение души от тела, но не разрушение плоти и членов и совершенную порчу их. Святое тело Господне Иосиф, сняв с древа, погребает в новом гробу и в вертограде, над входом гроба полагает весьма великий камень.

Отселе ад содрогается и изумляется, ощутив могущественнейшую силу; и в скором времени он, неправедно поглотивший, изрыгает и Христа, — твердейший и краеугольный камень, — и тех, которых заключал во чреве своем, как снедь и наслаждение для себя. «Разрешения в стихии, из которых составлено, и исчезновения не потерпело тело Господа», — говорит святой Иоанн Дамаскин.

… Наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Наказание мира нашего — на Нем… Сколько было, сколько есть в мире беззакония, неправды, зла, всякого нечестия, притеснения, стра­стей разгульных — все это Он пронес до самой Голго­фы, все это терзало Его сильнее ран, сильнее гвоздей и ударов, все это было причиной Его смерти.

И наши личные грехи— сколько их! Он все вынес и умер за нас. А мы?.. Можем ли, способны ли мы умереть за Него, как Он умер за нас? Способны ли мы хоть что-нибудь принести Ему в жертву? Когда мы хороним дорогого человека, то на свежую могилку приносим живые цветы. Что мы положим на Гроб на­шего драгоценного и любимого Господа? Что прине­сем Ему как последний дар?

Предание говорит, что мироносицы целую ночь не смыкали глаз, готовили Любимому драгоценное ми­ро для помазания Его тела. Что же приготовим мы, возлюбленные братия и сестры? Мы тоже не спали ночь— темную, страшную ночь Христова погребе­ния… Усталость смыкала глаза, но мы стояли и стара­лись найти в душе хоть капельку тепла для нашего Господа, Которого мы все так хотим любить, так хо­тим отблагодарить за Его к нам любовь и Его безгра­ничное терпение.

Принесем же Ему вечно живые цветы добродете­лей: смирения, любви к Нему и братиям нашим, пре­данности святой вере и Святой Православной Церк­ви, воздержания, чистоты и еще много-много пре­красных цветов добродетелей, которые будут луч­шим приношением на гроб Спасителя.

Ведь мы собрались сюда потому, что любим наше­го Господа Иисуса Христа, мы собрались почтить, поклониться Его измученному бездыханному телу. Но бывает, что душа в эти святые минуты так бедна, так скудна добром, что в ней не находится ничего, что можно было бы принести к Гробу Господню.

Что делать, если святой пост прошел для нас плохо, если мы провели его не как должно?.. Одна женщина всё это время проболела. Она не ходила на службы, не хранила пост, не имела терпения в болезни. В ночь на Великую Субботу, когда все заснули, она сползла со своей постели, добралась на коленях до переднего угла, упала ниц и… зарыдала. Слезы лились по лицу, по одежде. Наконец она подняла голову и сказала: «Господи, у меня нет благовонного мира на святую плащаницу, нет ни одного доброго дела, вот только эти мои горькие слезы. Приими же их, как ты принял их от блудницы…»

Припадем же и мы к Его Гробу, дорогие мои. При­падем со слезами и скажем: «Господи Милосердный! У нас нет драгоценного мира добродетелей, чтобы помазать пречистое тело Твое. У нас ничего, ничего нет, хотя мы и хотели бы принести Тебе что-либо доброе и ценное… Но приими от нас эти слёзы, как принял Ты две лепты вдовицы. Приими, не отрини и нашего малого приношения. Приими это наше по­клонение, ночное бодрствование и малую нашу мо­литву, чтобы нам сподобиться видеть и славное Твое Воскресение». Аминь.

Архимандрит Тихон (Агриков) 

В ВЕЛИКУЮ СУББОТУ
Тропарь, глас 2

Благообразный Иосиф, / с Древа снем Пречистое Тело Твое, / плащаницею чистою обвив и вонями, / во гробе нове покрыв положи.

Слава: Егда снизшел еси к смерти, Животе Безсмертный, / тогда ад умертвил еси блистанием Божества. / Егда же и умершия от преисподних воскресил еси, / вся Силы Небесныя взываху: / Жизнодавче, Христе Боже наш, слава Тебе.

И ныне: Мироносицам женам при гробе представ, Ангел вопияше: / мира мертвым суть прилична, / Христос же истления явися чуждь.

Кондак, глас 6

Бездну заключивый мертв зрится, / и смирною и плащаницею обвився, / во гробе полагается, яко смертный, Безсмертный, / жены же приидоша помазати Его миром, / плачущия горько и вопиющия: / сия суббота есть преблагословенная, / в нейже Христос уснув, воскреснет тридневен.