Встреча Святителя Луки (Войно-Ясенецкого) и о. Бориса Кирьянова

В 1946 году Святитель Лука изменил жизненный путь партийного работника, инспектора по жалобам Крымского Облисполкома Бориса Никитича Кирьянова.

В то время у него на контроле находилась жалоба архиепископа Луки об улучшении ему жилищных условий как Лауреату Сталинской премии. Кирьянова очень заинтересовала личностью Войно-Ясенецкого. Он стал посещать Собор, слушать проповеди Святителя Луки, бывал у него дома. Под влиянием проповедей и наставлений Владыки Борис Никитич бросил всё ради религии и полностью изменил свой жизненный путь.

В 1947 году он твердо решает поступать в духовную семинарию. Увидев его ревностное обращение к вере, Святитель Лука дает свою рекомендацию для поступления и направляет его к своему другу, митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Григорию (Чукову). Позже, в 50-х годах, Борис Никитич будет назначен на должность личного архивариуса митрополичьего архива.

По доносу сослуживцев о поступлении в семинарию стало известно партийной организации, в которой состоял на учете Кирьянов. Вопрос о пребывании в партии был обсужден на партийном собрании, которое приняло решение о его исключении. Говорили, что отважиться на обращение члена партии к вере и благословение его на пусть церковного служения мог только Владыка Лука. С этой рекомендацией, не успев оформить исключение из партии, под угрозой ареста, Кирьянов первым самолетом вылетел из Симферополя в Ленинград и сразу был принят в семинарию.

Архиепископ Лука видел в юном Кирьянове истинное желание подвизаться во славу Господню, и он не ошибся. Его необыкновенную одарённость признавали все учителя духовной Семинарии и Академии. Преподаватель истории церкви А. И. Сагарда называл Бориса Никитича «надеждой Академии».

В своем письме от 28 июня 1948 года Святитель Лука выражает своё удивление о сдаче Кирьяновым экзаменов всего курса семинарии за один год. В этом же письме Святитель сообщает о том, что его проповеди ещё печатаются.

А в 1949 году машинописная копия проповедей с дарственной надписью: «Борису Кирьянову напутствие к пастырскому служению. Архиепископ Лука. 21.III. 49. Симферополь», была прислана Борису Никитичу, тогда еще студенту Ленинградской Духовной Семинарии.

В своей рекомендации Владыка Лука писал: «… Да благословит его Господь на тернистый путь священнослужения…» Эти слова оказались пророческими. Дальнейший путь Кирьянова был весьма и весьма тернистым. В сентябре 1955 года митрополит Григорий перед своим отъездом в Румынию дал благословение архивариусу Кирьянову сохранить папки с его личным архивом.

В конце 1955 года, после скоропостижной кончины митрополита Григория, на о.Бориса как хранителя документов митрополита были обрушены нападки с разных сторон — даже от тех, кто при жизни митрополита казался соратником и другом. Последовало увольнение за действия по защите архивов митрополита Григория. На суде Борис Никитич говорил: «Уволили меня люди, которые кланялись митрополиту при жизни, а после его смерти они поносили его всячески и рвались к его имуществу. Я был отстранен от жизни, которую я начал с горячим сердцем. Я оказался между небом и землёй».

Началась охота за архивом митрополита Григория — ведь в годы гонений на Церковь он возглавлял ленинградскую кафедру и был ревностным защитником веры. В этот период времени вплоть до самого ареста Борис Никитич пережил ужасные страдания. Он оказался в бедственном материальном положении, без работы. С женой и двумя маленькими детьми жил в тёмной девятиметровой комнате в помещении под кочегаркой.

Всё больше напоминали о себе тяжелейшие фронтовые ранения. И ко всему этому добавилась травля людей, которые пытались любой ценой добраться до архивов митрополита Григория. В результате у Бориса Никитича начался туберкулез в открытой форме, пошли легочные кровотечения. Его положили в Куйбышевскую больницу, и единственным, кто поддерживал его и оказывал ему помощь, был Святитель Лука. При этом Владыка давал лечащим врачам Бориса Никитича консультации в отношении необходимых методов лечения.

В ноябре 1958 года в Управление КГБ по Ленинградской области поступило заявление от К.Федорова, сотрудника епархиального управления, который сообщил о том, что бумаги из личного архива митр. Григория хранятся дома у его архивариуса Кирьянова.

В начале декабря последовал арест Бориса Никитича. Святитель Лука продолжал оказывать ему и его семье духовную и материальную поддержку, призывал никого не бояться, ничего не скрывать и говорить только правду. При аресте были изъяты папки, принадлежащие митрополиту Григорию, а также вырезки из газет и личные записи Кирьянова, в которых, по мнению следствия, были антисоветские взгляды.

Важно подчеркнуть, что Борис Никитич, как и Святитель Лука, не выступал против советского государства, а его «антисоветская» деятельность заключалась в защите архивов митрополита Григория и в том, что он верил в духовное возрождение Советского Союза. Вот его слова на допросе: «Я верил, что придёт время в Советском Союзе, когда народ преодолеет атеистическое безверие и установится жизнь на основах веры… Так, в людях, которым я симпатизирую, я хотел видеть будущих носителей веры и религиозного возрождения».

При этом о. Борис не видел никаких противоречий между индустриальным и духовным возрождением Родины. Вот как говорит он об этом на суде: «Я писал, что великий час нашей Родины близится. Я имел в виду, что наша Родина скоро будет не только великой индустриальной державой, но и оплотом нравственности».

О горячей любви Бориса Никитича к Родине свидетельствует тот факт, что после тяжелейшего ранения и последующей демобилизации он снова ушел добровольцем на фронт и прослужил до самой Победы.

Итогом судебного процесса стало осуждение Бориса Никитича по ст. 58-10 ч I на 4 года лишения свободы и 2 года высылки. И снова единственным человеком, который не боялся писать Борису Никитичу в сибирские и мордовские лагеря и материально помогал семье, был Святитель Лука.

К сожалению, письма Владыки за этот период были уничтожены. Перед очередным этапом следователь изъял письма Святителя Луки и сказал отцу Борису: «Если бы эти письма были не от священнослужителя, я отдал бы их вам». После чего бросил всю пачку в печь. До конца жизни Борис Никитич вспоминал этот горький момент.

28 ноября 1976 года в г. Тобольске Борис Никитич был рукоположен епископом Омским и Тюменским Максимом (Кроха Борис Иванович), которого о. Борис знал еще со времени совместного обучения в Академии. Некоторое время о. Борис служил в Спасо-Преображенском соборе г. Ленинграда.

В конце семидесятых годов болезнь обострилась. Врачи ставили диагноз саркома лёгких и отводили ему от силы полтора года жизни. От одного из знакомых о. Борису стало известно о Кисловодске с его благоприятным климатом и воздухом. В тяжелой болезни о. Борис приезжает в Кисловодск, чтобы вдали от домашних (дабы не причинять им скорби) закончить жизнь. Сам батюшка говорил, что «приехал в Кисловодск умирать».

Тем не менее, климат Кисловодска и его целебный воздух, по милости Господней, действительно оказали благоприятное воздействие на состояние здоровья о. Бориса. И хоть болезнь так и не отступила, до конца своих дней о. Борис занимался исследованием Священного Писания, в том числе, в подлиннике, на древних языках, много писал о духовном возрождении России, окормлял многочисленную паству.

Почил о. Борис 11 сентября 2006 года в г. Кисловодске и похоронен на городском кладбище.